Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Народная медицина, Директор, — услышал он за спиной голос и, обернувшись, увидел улыбающегося Секретаря. Директор ничего не ответил, расправил складки скатерти и вышел на залитую солнцем площадь.
И снова почувствовал озноб.
Сделав несколько шагов и повернув за угол. Директор увидел возле ступеней городского Театра комедии и трагедии на Малой Исторической открытое пламя. Настоящее открытое пламя, как в старинной кинохронике. Это зрелище было настолько ошеломляющим, что у Директора перехватило дыхание. Какие-то неровные куски то ли пластмассы, то ли дерева потрескивали, охваченные изгибающимися язычками огня. Несколько человек, окутанные сизыми клубами продуктов горения, стояли возле огня, протягивая к нему руки. А трое ребятишек потихоньку растаскивали ограду памятника. Это было вопиющим нарушением «Правил поведения граждан мегаполиса в общественных местах». Директор шагнул к огню.
И тут его снова отпустило…
Задыхаясь, Директор бежал по ступенькам театра. Где здесь телефон? Наверное, у администратора…
— Мне Инженера… Сорви пломбу с приборного контейнера! Посмотри, что там показывает эта штука… как ее… ну, которой меряют температуру воздуха. И звони, немедленно звони… Я буду у себя.
Не переведя дыхания. Директор бросился к себе. И успел вовремя: уже звонил телефон.
— Всего пятнадцать градусов! Как ты догадался? — кричал а трубку Инженер.
— Сколько?!
— Пятнадцать, говорю. А положено — двадцать один…
— Непрерывно следи за этим… Ну да, термометром. И пусть каждый час мне докладывают.
Теперь Директор знал, что надо делать. Звонить Главврачу, Одевать людей. Искать топливо. Разводить костры. Словом, делать то, что ни ему. Директору с тридцатилетним стажем, ни одному из его по меньшей мере пятидесяти предшественников не приходилось делать.
Уже много поколений жители всех европейских мегаполисов жили при температуре двадцать один градус. Плюс — минус две сотые. И, конечно, можно было предположить, что рано или поздно произойдет что-то неладное с кондиционерами. Он, Директор, обязан был это предвидеть.
«Сейчас март, — думал Директор. — Что можно ждать от марта?» — Алло, Историк! Какая температура должна быть в наших краях в марте? Да нет — прежде… Когда? Ну, триста лет назад. Жду… Понял. Что, и минус тоже? Спасибо. …Весь этот день, и ночь за ним, и следующий день температура падала. Пока люди из ведомства Инженера возились с кондиционерами, холод становился все более нестерпимым. По рекомендации «Будь здоров!» было введено обязательное ношение теплых накидок и носовых платков из подручных материалов. В районе Крыжополя была организована Зона Больших Костров, куда вывозили особо чувствительных к холоду. В жилищах стали устанавливать небольшие железные отопительные цилиндры с трубой и дверцей, за которой разводили огонь.
Мегаполис сражался с холодом…
А на третьи сутки случилось страшное.
Директор, записав очередную сводку — днем около нуля, — подошел к окну. На улице было пасмурно, как в предрассветный час. Мимо окон к земле проплывали белые хлопья. Они мягко ложились на площадь, закрывая газон и голую землю, и плиты, превращая все в одно белое однообразное поле. Рывком открыв окно. Директор подставил руку под косо летящие хлопья и поймал несколько белых крупинок. Они медленно превращались в воду у него на ладони. Через несколько часов эта причудливо закристаллизованная вода закроет все улицы города, остановит транспорт, лишит людей возможности выйти на улицу, она достигнет первых этажей, вторых…
А еще он увидел внизу, под самыми окнами нескольких ребятишек, заботливо укутанных по самое горло, да так хитроумно, что каждая рука и нога были завернуты отдельно. И эти ребятишки носились по белому полю, оставляя на нем темные следы, собирали, нагибаясь, горсти белых хлопьев, сминали руками в плотные комки и с радостными воплями кидали друг в друга. Комки ударялись об их странную толстую одежду, разваливались на кусочки и падали на землю.
Один белый шарик попал в девочку лет трех. Попал прямо в намотанный на голову платок, рассыпался, и Директору в который раз за эти дни стало зябко, когда белые студеные крупинки посыпались девочке за шиворот.
— Ой, мама! — сказала Вика.
Владимир Михановский
Фиалка[3]
Повесть
— А что если это простая мистификация? — сказал Арно Камп, с сомнением рассматривая цветок. Сплющенный от лежания в плотном пакете цветок тем не менее выглядел совсем свежим, будто его только что сорвали.
— Непохоже, — ответил человек, сидевший по другую сторону стола.
— Уж слишком невинным он выглядит, — произнес после паузы Арно Камп.
— Согласен. Эта штука и в самом деле выглядит невинно. Но к ней приложено еще кое-что.
— Вот именно: кое-что, — вздохнул шеф полиции и, пододвинув поближе несколько блокнотных листков, прочел вполголоса, но не без выражения: «Гуго Ленц! Вы имеете несчастье заниматься вещами крайне опасными. Добро бы они угрожали только Вам — в таком случае Ваши научные занятия можно было бы счесть делом сугубо личным. Но Вы пытаетесь проникнуть в последние тайны материи, тайны, которых касаться нельзя, как нельзя коснуться святынь в алтаре, без того, чтобы не осквернить их. Природа терпелива, но только до определенного предела. Если его перейти, то она мстит за себя. Знаю, Вы руководитель крупнейшего в стране научного комплекса, лауреат Нобелевской премии и обладатель десятка академических дипломов…» — Как видно, автор письма хорошо вас знает, — прервал чтение шеф полиции.
— Эти сведения не составляют тайны, — пожал Ленц плечами.
— Пожалуй. Но вернемся к письму. «Неужели Вы, Гуго Ленц, всерьез думаете, что перечисленные регалии делают Вас непогрешимым? Я знаю, Вашу особу охраняют день и ночь, и на территорию Ядерного центра, как говорят, и ветерок не просочится. Вероятно, это делает Вас полностью уверенным в собственной неуязвимости?» Шеф полиции оторвал взгляд от листка.
— Скажите, у вас нет друзей, которые любят шутки, розыгрыши и прочее в таком духе?
— Нет, — покачал головой Ленц.
— Простой человек так не напишет, — это же, как мы только что убедились, целый трактат о добре и зле. — Шеф полиции потряс в воздухе тоненькой пачечкой листков.
— Во всяком случае, автор не скрывает своих взглядов.
— Как вы считаете, кто из вашего близкого окружения мог написать это письмо? — спросил Арно Камп.
Ленц молчал, разглядывая собственные руки.
— Может быть, вы подозреваете какое-либо определенное лицо? — продолжал шеф полиции. — У каждого из нас есть враги, или по крайней мере завистники. Нас здесь двое, и, обещаю вам, ни одно слово, сказанное вами, не выйдет за пределы моего кабинета. Подумайте, не торопитесь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- НФ: Альманах научной фантастики. Вып. 3 (1965) - Ольга Ларионова - Научная Фантастика
- НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 1 - Михаил Емцев - Научная Фантастика
- Гея (1988) - Сергей Абрамов - Научная Фантастика
- НФ: Альманах научной фантастики 35 (1991) - Андрей Соломатов - Научная Фантастика
- «Если», 2005 № 02 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- Стеклянный Джек - Адам Робертс - Научная Фантастика
- Новое платье короля (сборник) - Сергей Абрамов - Научная Фантастика
- Русская фантастика – 2017. Том 2 (сборник) - Вячеслав Бакулин - Научная Фантастика
- «Если», 2007 № 02 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- Место покоя Моего - Артем Абрамов - Научная Фантастика