Форма входа
Читем онлайн Дневник. 1914-1916 - Дмитрий Фурманов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Иван Прошин – мужик правдивый, обманом жить не привык. А теперь пришел вот, рассказал начальнику про свое горе, что жена, мол, помирает и увидел, что тот ему окончательно не верит. «Знаю я вас. Дал вот одному, сынишка тоже помирал – посыпалось ко всем: у того жена, у того мать помирает. Нет, брат, с такими делами ты ко мне и не ходи. Веры все равно не будет.» А Прошин знал, что жене поистине неладно, что умрет она и некому будет приютить ребятишек. А нельзя и обижаться:
Круглова пустили по телеграмме, что отец, дескать, при смерти, а потом объявилось, что отца у него и в живых не имеется 12 лет… Начальник обиделся и потерял всякую веру… А ехать надо. И решил Иван по-своему, что двум смертям не бывать, а одной не миновать.
Полк скоро идет в наступление, и можно объявить, что отстал, заблудился и долго не мог сыскать собственную часть. Так и сделал: переждал до похода, а там изловчился и сбежал. После многих мытарств добрался он наконец до родной деревни. А когда вернулся, объявил начальнику всю правду и спокойно лег под жестокие розги.
Страхи«…Здесь идет слух, будто будет буря, огненный дождь и землетрясение. У нас очень много приготовляются. исповедуются и причащаются, боятся, что это уже светопреставление.» Это из последнего письма матери.
Откуда эти нелепые, странные слухи? Где они родятся и кто их создает? Может быть, туда, в глубину, в недра народные, доходят непонятные, случайные вести о воздушных переменах в местах усиленных боев? А может, по привычке, по традиции приурочивают они к грозному явлению свои извечные страхи?
Настрадались, перемучились и не видят конца-края своим мукам, все пребывающему, растущему горю. Народная фантазия облекла эти ужасы в свою доступную, рельефную форму и поверила, приняла их как заключительный, венчающий аккорд всемирного мученья. Там, в глубине, все объясняется по-своему. Наши политические и экономические соображения не имеют там никакой цены. События переносятся там в религиозную плоскость и находят себе объяснение единственно в промысле божием, трактуются как бич, как наказание за всемирные грехи.
Как преступник, осторожно,По сухой траве осенней,По валежнику скрипучемуПробирается стрелок…
Там, за лесом, над курганами,У колючей частой проволоки,Затаился за окопамиНеприятельский дозор.
Чу! Опушкой пробираются.Смолкли, встали – сучья хрустнули.Снова шелест. Тихо звякнулаУ винтовки чешуя.
5 сентября
Добровольцы и дезертирыВ начале войны общественные организации были полны идейной молодежью. Сторонние соображения отсутствовали, выгод и личных преимуществ не имелось, и люди шли, одухотворенные высокой, прекрасной готовностью на лишения, труды и саможертву. Минул год, минул другой, и картина изменилась. Старые работники устали и отошли в сторону: идея уже не имела той красоты, которою жили вначале. Только немногие, поистине сильные, остались нетронутыми на скорбном пути. Жизнь поставила много вопросов и выдвинула в организации огромные категории лиц, ничего общего с идеей не имеющих. А среди этих новых тускнели и переваривались, сбиваясь в общую массу, старые работники. Вы только вспомните, как бескорыстны были первоначальные порывы. Долгие месяцы работали добровольцы у самых позиций и великодушно отказывались от всякой платы; вели замкнутую, тяжелую, спартанскую жизнь; ютились по грязным халупам или под открытым небом; жадно и ненасытно искали работы и шли туда, где ее было больше… Тогда именно, в самые первые месяцы, армия поняла, как бесценно дороги ей эти вольные работники, с широкой душой, с бескорыстной и самоотверженной готовностью делить с нею все невзгоды и муки. Тогда именно погибали героической смертью, тогда основалась вера в общественные союзы, основалась и закрепилась настолько, что никакие происки не могли разбить этой спайки между армией и союзами. Создали Северопомощь – какой-то зловонный и зловредный очаг, куда случайно попали хорошие люди. Думали отнимать незаметно у союзов одну функцию за другой, отнимать и передавать их Северопомощи, этому позорному бюрократическому гнезду. И что же получилось?.. Врачи и сестры сидели без дела, успокоенные огромными окладами, лазареты пустовали, и воинские части, обходя Северопомощь, передавали больных и раненых солдат в учреждения общественных организаций. Попадали туда только случайные, беглые или отставшие солдатики, которых они подбирали для регистрации, клали и беженцев, но мало. Назначение Северопомощи – утоление нужд беженцев – не оправдалось, потому что создалась она именно в ту пору, когда беженская волна остановилась и футляр остался без содержания. Но затея не лопнула. Они попытались было открывать всевозможные лавочки и чайные пункты. Что ж, дело хорошее, в таких пунктах нужда большая, ощутимая. Но сущность, основа Северопомощи – ее безыдейность – и на этот раз показала себя во всей силе.
Пункты лопались один за другим как мыльные пузыри, потому что не было хороших и надежных работников. Оклады там были огромные, и, несмотря на такой важный соблазн, случаев перехода из общественных организаций туда не наблюдалось. Дело явно разваливалось, и наконец последовал приказ с 15 августа с. г. (1916) начать ликвидацию учреждений Северопомощи. Факт знаменательный, его можно приветствовать как очевидную победу союзов над бюрократией, как крах бюрократизма перед лицом армии… И разогнанная шайка поползла во все стороны. А в союзах уже недоставало работников, и потому многие попали туда, скрывая свое прошлое, зная, что оно одно может послужить достаточным основанием для отказа. Паршивая овца портит целое стадо. А таких овец уже много понабралось в союзы. Сначала тянула звучная, почетная марка, потом деньги, а потом – потом заговорила собственная шкура. До денег теперь стали все как-то особенно алчны. Люди, не бравшие вначале ни единой копейки, спокойно забирают сотни рублей и гордо заявляют, что они не служат, а «работают», потому что это не жалованье, а суточные. Часто услышите горячие споры об окладах, о возможной прибавке, о жадности союзов, о своем нищенском довольствии. И все это наделали, конечно, паршивые овцы и безработица. Да и не многие из нас способны на хроническое, длительное великодушие, так что метаморфоза объясняется легко и просто. Теперь большинство зачисляется в союзы, движимое единственно шкурным вопросом. Союз подает прошение о перечислении данного лица в санитары-добровольцы – и дело кончено, так как обычно освобождают. А санитар-доброволец занимает еще какую-нибудь почетную должность и сотню-другую ежемесячно откладывает за голенище. Даже самые лучшие не выстояли и попрятались за союзы, подыскивая себе не только оправдания, но даже и похвалы. Мне пришлось быть свидетелем интересного спора. Два студента, не призванные, работающие добровольцами союза с начала войны, подняли именно этот щекотливый вопрос о ложном добровольчестве.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дневник. 1914-1916 - Дмитрий Фурманов бесплатно.
Похожие на Дневник. 1914-1916 - Дмитрий Фурманов книги
- Жизнь по «легенде» - Владимир Антонов - Биографии и Мемуары
- Болельщик - Стивен Кинг - Биографии и Мемуары
- Я из Ленинакана - Алексан Аракелян - Биографии и Мемуары
- Дневники полярного капитана - Роберт Фалкон Скотт - Биографии и Мемуары
- Свидетельство. Воспоминания Дмитрия Шостаковича - Соломон Волков - Биографии и Мемуары
- Темы с вариациями (сборник) - Николай Каретников - Биографии и Мемуары
- Сергий Радонежский. Личность и эпоха - Константин Александрович Аверьянов - Биографии и Мемуары / Религиоведение / Прочая религиозная литература
- Из дневников (Извлечения) - Дмитрий Фурманов - Биографии и Мемуары
- Разделяй и властвуй. Записки триумфатора - Гай Юлий Цезарь - Биографии и Мемуары
- Причуды памяти - Даниил Гранин - Биографии и Мемуары