Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот Чёрный Камень.
Скала, действительно, была сине-чёрная, и лишь на вершине её яркое изумрудное деревцо раскачивалось во все стороны, как бы стараясь оторваться и взлететь к небу.
Мальчик присел на корточки и концом ножа начертил на земле путь, по которому следовало итти, чтобы догнать Прохладную Долину.
Кай Су подробно расспрашивал о речках, сёлах и поворотах, а Пек Чан — он был уверен, что сразу всё понял, — стал осматривать Чёрный Камень и заинтересовался кучками камней, лежавших у его подножия. Одни кучки — их было много — сложены из мелких острых камешков, другие — этих было немного — из крупных твёрдых пород.
К Пек Чану, играя ножом, подошёл сын Оленя:
— Когда корейцы уходят к Оленю, каждый кладёт сюда камень. Это клятва…
— А большие камни?
— Это целые деревни.
Пек Чан схватил мальчика за руку:
— Ну скажи мне, как его найти?
— Все идут сначала в горы. Там скажут, что надо делать…
Кай Су поднялся с земли. Он хорошо усвоил путь.
Все медленно и молча дошли до поворота тропинки к реке. Сын Оленя остановился и вытер о рукав свой нож.
— Я думал, вы идёте в горы, к отцу. И хотел… Ну, всё равно. Вот… — Он протянул Кай Су нож: — Возьми, всё равно… Он очень острый и никогда не потемнеет.
Мальчик насупился и сердито взглянул на девочек:
— За мной! — и побежал к Чёрному Камню.
Земляки смотрели им вслед, но ни мальчик, ни девочки ни разу не оглянулись. Скоро они скрылись за скалой.
— Кай Су, — решительно сказал Пек Чан, когда они спускались к реке, — нехорошо, что мы бежим со своей земли.
— Мы вернёмся.
— Со своей земли не бегут, Кай Су.
Кай Су ответил не сразу. Он протянул руку на север:
— Там отец мой, там вся Прохладная Долина.
— Но у меня нет отца! — Пек Чан начал горячиться. — У меня никого нет, Кай Су…
Кай Су долго смотрел на друга и тихо спросил:
— А я? Меня не считаешь?..
Пек Чан покраснел и отвернулся.
* * *Днём было трудно итти. Они спали в тенистых кустах, пережидая жару, и шли в ночной и вечерней прохладе.
Счёт дням был давно потерян.
Они дошли до реки, о которой им говорили. Ещё немного — и будет мост из камней. Значит, они скоро догонят своих.
Берегом итти было легче. Но река часто отклонялась от прямого пути. Ребята шли по прямой линии, то отходя от берега, то вновь к нему возвращаясь. Каждый шаг был дорог.
Вот и мост!
Ребята погрузили свои истомлённые тела в холодную воду. Вода обжигала их — они терпели… Им надо было собрать последние силы. Шум в ушах медленно затихал. Они почувствовали, что их одолевает сон. Тогда они вышли на мост и легли поперёк дороги. Теперь нельзя было проехать или пройти через мост, не разбудив их.
Уснули они мгновенно.
Через час Кай Су вздрогнул и поднял голову. Пек Чан лежал с открытыми глазами.
— Слышишь? — спросил Кай Су. — Что бы это?..
Земля вздрагивала. Ветер доносил до них смутные звуки. Ошибки быть не могло… Ребята поднялись. Мешало шуршанье осоки. Они опять приложили головы к земле.
— Идут, — с трудом выговорил Кай Су.
Пек Чан всхлипнул.
Ребята жадно ловили усиливающийся шум.
— Наши! — прошептал Кай Су.
Ребята вскочили на ноги.
Теперь звуки долетали и по воздуху. Они распались на части: вот что-то звякнуло о камень… вот человеческий голос…
Кай Су и Пек Чан посмотрели друг на друга и побежали.
Вдруг им показалось, что шум исчез.
Они остановились. Громкий стук сердец мешал вслушиваться. Прошло несколько минут, прежде чем к ним вернулась способность отделять желанный шум от журчанья воды и дыхания ветра.
Звуки явственно приближались.
Ребята смотрели на дорогу, ожидая крестьян Прохладной Долины. Но шум нарастал за их плечами.
Послышалась резкая команда, и в воздухе разорвался сухой смех.
Кай Су и Пек Чан скатились с дороги и спрятались под мост.
Через мост на лохматых лошадках ехали корейские солдаты. За ними, по четыре в ряд, шли арестованные корейцы. Мужчины и женщины… Старые и молодые… Вся Прохладная Долина…
Отец Кай Су шёл в первом ряду. Руки его были связаны. Две женщины вели под руки балагура Чан Бай Су. Голова его была обёрнута тряпкой и пятна крови чернели на ней. Но Чан Бай Су, подмигивая в сторону солдат, говорил что-то такое, от чего люди в его ряду с трудом сдерживали улыбки.
Шёл Ку Сек Чук, и рядом с ним шёл его сын…
И много ещё родных и дорогих людей шло через мост, мимо Кай Су и Пек Чана.
Узкоплечий кореец в большом американском картузе — вероятно, командир отряда — что-то презрительно крикнул, и колонна остановилась.
Солдаты въехали в воду. Запотевшие лошади, фыркая и косясь, терпеливо ждали, пока течение не унесёт поднятый со дна ил.
Когда лошади напились, разрешили подойти к воде арестованным.
Женщины осторожно обмыли окровавленную голову Чан Бай Су и, прополоскав тряпку, сделали ему свежую перевязку.
Чан Бай Су шутил не умолкая:
— Теперь моя тыква пойдёт в рост… Земляк, — обратился он к солдату, слезающему с лошади, — сколько вам платят за каждую корейскую голову?
Солдат молча отвернулся.
— Верно, хорошо платят, раз вы так стараетесь… А как с вами рассчитываются? Долларами? А?
Солдат не выдержал. Он густо покраснел и крикнул:
— Молчать!
Отец Кай Су — он сидел на берегу, с опущенными в воду израненными ногами — повернул голову и долго смотрел на солдата.
— Я знал твоего отца и деда, Ли Бон, — тяжело расставляя слова, сказал он. — Хорошие были люди.
Он помолчал и стал глядеть на воду.
— Они бы плюнули тебе в лицо, Ли Бон!
Солдат отвёл свою лошадь в тень дерева.
— Тек Сан говорил правду: со своей земли не бегут… Свою землю защищают… А кто защитит её, как не мы сами?
Кореец в американском картузе опять крикнул, и арестованные поднялись.
А когда скрылись вдали солдаты, ехавшие сзади пленных, и пыль осела на придорожную траву, вышли из-под моста Кай Су и Пек Чан. Они долго смотрели в ту сторону, куда увели людей Прохладной Долины, и пошли на север.
Им хотелось сейчас же рассказать всё, что произошло с Прохладной Долиной, Ким Ир Сену.
10. «ТЫ МЕНЯ ЖДИ, КАЙ СУ…»
Север отделялся от юга глубокой вихлястой речкой. Северная граница проходила по высокому обрыву.
Оба берега были лесисты. Деревья склонялись над водой, и встречались места, где густые кроны сцеплялись, образуя над речкой зелёный коридор.
Кай Су и Пек Чан сидели у воды, под корнями столетнего дерева.
От Северной Кореи их отделяла вода.
Проползая мимо американского поста, они видели, как в тени палатки солдаты играли в карты. С этим берегом всё благополучно. А вот как на той стороне — неизвестно.
Ребята сделали себе шапки из листьев и травы, схватились за корни и бесшумно спустились в воду.
Глубина начиналась сразу от берега. Кай Су тихо подал команду:
— Ну!
Пек Чан разжал пальцы и скрылся под водой… Через мгновение показалась его голова, и по тому, как Пек Чан судорожно глотал воздух, Кай Су понял, что его друг тонет.
Он повис на левой руке и схватил Пек Чана за волосы. Тот с трудом выкарабкался на берег.
— Ты что? — изумился Кай Су.
Пек Чан тяжело перевёл дух:
— Я… Понимаешь, я не знал, что будет глубоко… Если бы я знал… я бы научился… Я ведь не умею плавать.
Кай Су долго, мучительно долго молчал, глядя на воду.
Пек Чан ждал, когда он поднимет на него глаза.
Кай Су посмотрел на верного друга и улыбнулся:
— А может быть, что-нибудь придумаем, Пек Чан?
Пек Чан опустил голову:
— Нет, Кай Су, тут уж ничего не придумаешь.
— Ну что ж, Пек Чан… Отдохни, и пойдём обратно. Я тебя подожду… — Кай Су вздохнул. — Только я тебя очень прошу: научись поскорей!
Пек Чан побледнел.
— Нет, Кай Су… Ты плыви… Вон он, северный берег. Плыви пока один, Кай Су…
Кай Су понял, что это решение Пек Чана твёрдо и непоколебимо, и горячо обнял земляка. Пек Чан прошептал:
— Ты меня жди, Кай Су, я скоро приду.
Кай Су опустился в воду, оттолкнулся от корней и быстро поплыл к северному берегу.
Сквозь слёзы Пек Чан видел Кай Су ползущим по крутому обрыву. Потом он увидел, что Кай Су поднялся во весь рост и вошёл в чащу леса.
11. КАЙ СУ УЛЫБАЕТСЯ
Лейтенант Николаев надел больничный халат и пошёл отыскивать главного врача.
У третьей палаты он остановился и заглянул в дырочку, процарапанную в матовом стекле.
По комнате ходил седоусый человек в расстёгнутом халате. Он огибал табуретку, стоявшую на его дороге, тремя длинными шагами достигал тумбочки, внимательно разглядывал пятнышко на стене, говорил, вернее — рокотал густейшим басом. «Так…» Поворачивался, опять обходил табуретку, на этот раз с другой стороны, подходил к изголовью кровати, на которой спал черноволосый мальчик, и громыхал: «Так-то…»
- Про любовь - Мария Бершадская - Детская проза
- Первоклассница - Евгений Шварц - Детская проза
- Повесть об Атлантиде - Юрий Томин - Детская проза
- Рассказы про Франца и дедушку - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Анфиска - Ирина Северинчук - Детская проза
- Веселая дорога - Глеб Паншин - Детская проза
- Чудо - Р. Паласио - Детская проза
- Первая бессонница - Владимир Ильич Амлинский - Детская проза
- Рассказы про Франца и телевизор - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Если постараться - Аделаида Александровна Котовщикова - Детская проза