Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тревога! — вопит он, вылезая из-под стола.
Возвращается к месту взрыва, смотрит на осколки бачка, на струю воды, которая хлещет по зеркалу и забрызгивает стены, на затопленный пол. Нажимает кнопку звонка, находящуюся возле унитаза.
Яростно звенит звонок во дворцовой бельевой, а на табло зажигается надпись, гласящая: «Президентский WC».
Себастьян, негр и лентяй, обряженный в тройку, просыпается в испуге, вскакивает, хватает рулон гигиенической бумаги и бегом устремляется на помощь патрону.
Бестиунхитран возвращается в кабинет — спокойный, овладевший собой и инициативой. Снимает трубку механического рупора, дует в нее и начинает отдавать приказы:
— Всем занять боевые позиции! Во Дворце — бомба! Запереть все двери! Схватить тех, которые выходят, а если они будут оказывать сопротивление, стрелять!
Вешает трубку. Врывается Себастьян и сует ему рулончик бумаги. Бестиунхитран снова впадает в бешенство и орет:
— Измена! Засада!
Индейцы гуарупа, наряженные в шлемы, запирают все двери. Трубач трубит боевую тревогу. Стража занимает огневые позиции. Стаскивают брезент с пулемета «гочкис», который еще не был в деле.
Умеренные, не понимая, что происходит, не ведая, что их ожидает, с удивлением прислушиваются к военным командам, видят беготню солдат, но продолжают торжественным шагом идти по внутреннему патио, вступают в вестибюль, где стоит отделение по стойке «смирно». Офицер гвардии при виде их говорит сержанту:
— Арестовать этих троих!
Офицер гвардии идет к механическому рупору и соединяется с личным кабинетом, а сержант в это время командует:
— Правый фланг! Оружие на плечо! Шагом марш! Налево! В две шеренги становись! В стороны раздвиньсь! Стой!
Умеренные окружены плотной массой солдат.
— Что это значит? — спрашивает Благодилья.
Все посетители кафе «Под парами», услышав глас боевой тревоги и отрывистые команды, устремляют взор на запертые дворцовые двери.
— Что там происходит? — спрашивает Убивона дон Густаво Эскотинес, сидящий за соседним столиком.
Убивон обмакивает кусочек сахара в кофе, вынимает из чашки, кладет в рот и (ни дать ни взять придворный) изрекает:
— А что там может происходить? Ласкондо поднял мятеж и рвется к власти! Я давно это знал.
Дон Густаво с выпученными глазами шныряет от столика к столику, сообщая новость:
— Толстяка схватили в собственном логове и скоро погонят в шею!
— Все это подстроило американское посольство, — поясняет Убивон Куснирасу, который в блюдце гасит папиросу, надавливая на нее медленно и осторожно.
Индюшан, репортер газеты «Весь свет», покидает кафе со своими добрыми друзьями и направляется во Дворец с дрожью в коленях и с блокнотом в руках.
Стоя на самом верху венецианской лестницы в окружении испуганных и услужливых холуев, Бестиунхитран твердым голосом отдает последние приказы:
— Все ворота на засовы. Все двери — на замок. Ключи будут у меня и у вас, — говорит он коменданту, который низко кланяется и скорбно покачивает головой. Бестиунхитран оборачивается к полковнику Ласкондо, начальнику президентской гвардии: — Отныне и впредь каждого, кто входит во Дворец, отправлять в караульное помещение и обыскивать с головы до пят.
— Так точно, сеньор президент, — отвечает Ласкондо как положено, и при этом щелкает каблуками с неподражаемой воинственностью.
В этот момент вверх по лестнице идут умеренные, мертвенно-бледные, растрепанные, оборванные после бесцеремонного обыска и изъятия ценностей. Их сопровождает усиленный конвой.
— Виновные доставлены, сеньор, — докладывает офицер.
С прежней твердостью и всегдашней краткостью Бестиунхитран приказывает:
— На допрос к Гальванасо, выявить сообщников — и к стенке.
— Батальон, напра-во… Кру-гом! — кричит лейтенант.
Из массы потных солдатских загривков (конвой ползет вниз по лестнице, как огромный зеленый червь) высовывается искаженное лицо Благодильи, который говорит:
— Смилуйтесь! Мы невиновны!
В кафе «Под парами» вокруг столика Убивона и Куснираса теснится кружок любопытствующих.
— Артиллерия тоже, конечно, участвует в заговоре, — Убивон с апломбом развивает свою гипотезу, — ибо сегодня утром я сам видел, как солдаты из первой роты ставили пушку напротив казармы саперов.
— Введут военное положение, и прощай наша веселая жизнь, — говорит только что вошедший Коко Даромбрадо.
Безработные толстосумы из кафе «Под парами» — костюмы белые, рубашки в полоску, воротнички жесткие, галстуки английские, шляпы импортные, дорогие запонки на манжетах и золотые цепочки на животе — смеются во весь рот над забавной шуткой Коко Даромбрадо, посасывают сигары и думают каждый про себя о тех выгодах, какие их ждут, если Толстяка действительно схватили в его логове и выгонят взашей.
В эту минуту полицейский фургон для покойников останавливается у дворцового подъезда. В толпе нищих и продавцов фританги, в плотном кольце солдат трое умеренных, награждаемые тычками в спину, влезают в фургон.
Достопочтенные сеньоры сами не решаются выйти на площадь и посылают официанта узнать, в чем дело.
Индюшан возвращается в кафе с кучей новостей:
— Кто-то подложил во Дворец бомбу. Ничего не случилось. Толстяк мечется и вопит. Схватили виновных и везут в полицейское управление на пытки.
Сказав это, он бегом отправляется в редакцию «Всего света» доставить сообщение для специального выпуска.
— Сволочи, не могли лучше обстряпать дело, — со злостью говорит Эскотинес.
— Как тебе, Пепе, нравится твоя родная земля? — спрашивает Коко Даромбрадо Куснираса. — Жизнь бурлит, не правда ли?
Куснирас открывает рот, чтобы ответить, да так и остолбеневает. Часы на соборе бьют два, и, как только замирает звон последнего удара, словно эхо, отзывается будильник в портфеле, что стоит на стуле рядом с Куснирасом, и трезвонит, яростно и глухо.
Все замирают в смятении и страхе, волосы встают дыбом под шляпами. Рука Куснираса невольно тянется к портфелю, останавливается на полдороге, благоразумно ползет назад и укрывается в кармане брюк своего хозяина.
Дон Густаво Эскотинес берет портфель, открывает. Убивон, не желающий ни от кого отставать или кому-нибудь в чем-либо уступать, сует внутрь руку и вытаскивает часы. Оборачивается к публике и (ни дать ни взять мудрец) изрекает:
— Будильник!
— Чей портфель? — спрашивает Эскотинес.
Коко Даромбрадо, оправившись от потрясения, еще в силах отпустить лучшую шутку дня:
— Внимание: это сигнал для расстрела злодеев!
Никто не смеется.
— Чей это портфель? — повторяет Эскотинес.
Никто не отвечает, одни господа спешат к своим столикам, другие просят подать еще кофе. Куснирас открывает портсигар, берет последнюю «English oval», зажигает ее трясущейся рукой и подносит к одеревеневшим губам.
Глава XIV. Последствия
— Надо что-то делать, — говорит Ангела с номером «Всего света» в руках.
Банкаррентос, Эскотинес и Убивон, принесшие ей газету, стоят с панихидным видом около нее в музыкальном салоне.
— Мы затем и пришли, Ангела, — говорит Банкаррентос. — Должен вмешаться Карлос. Он — личный друг Бестиунхитрана.
Ангела встает.
— Пустой номер, — говорит она. — Это Карлос думает, что он личный друг Бестиунхитрана. Сыграл с ним в домино два раза, только и всего.
Идет к телефону в холле и просит соединить ее с леди Фоппс.
— Английское посольство сможет больше сделать, я уверена, — объясняет она друзьям, прежде чем выйти.
Убивон запускает пятерню в густую шевелюру, перхоть сыплется на воротник его костюма в клеточку.
— А я-то сидел в кафе и дурака валял! Да разве мог я подумать, что мой лучший друг Пиетон попал в такое положение.
Он мечется по салону. Банкаррентос наливает себе рюмку коньяку, который достает из шкафчика. Эскотинес устремляет взор в окно и глядит на павлинов в лучах заходящего солнца.
— В общем-то они получили по заслугам, провалили дело. Взорвись бомба — и помолились бы за упокой души Толстяка, за свое здравие.
В холле Ангела вешает телефонную трубку в тот самый момент, когда туда входит Куснирас.
— Пепе, — говорит ему Ангела, — скажи мне правду: это ты сделал?
Куснирас прикидывается дурачком:
— Что я сделал?
— Подложил бомбу во Дворец.
С видом оскорбленной невинности Куснирас отвечает:
— Будь я виновен, я бы отдался в руки властей.
Ангела говорит извиняющимся тоном:
— Да, конечно. Я ни минуты не сомневалась в том, что ты не оставил бы их в беде, если покушение — твоих рук дело.
— И таким образом, — добавляет Куснирас с некоторой иронией, — подвел бы под расстрел не троих, а четверых.
- Пропущенные звонки. Рассказ из сборника «Маршал хочет сена» - Иван Карасёв - Русская классическая проза / Юмористическая проза
- Белая кость - Валерий Романовский - Юмористическая проза
- Абракадабра - Эдуард Ковчун - Юмористическая проза
- На помощь, Дживс! Держим удар, Дживс! (сборник) - Пелам Вудхаус - Юмористическая проза
- Полет Жирафа - Феликс Кривин - Юмористическая проза
- Ты, я и море - Алина Горделли - Исторические любовные романы / Эротика / Юмористическая проза
- Разговорчики в строю №2 - Олег Рыков - Юмористическая проза
- Лесь (пер. И.Колташева) - Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Юмористическая проза
- Да, господин министр - Джонатан Линн - Юмористическая проза
- К вопросу о ликвидации женщин - Мартти Ларни - Юмористическая проза