Записки диссидента - Андрей Амальрик
- Дата:04.07.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Записки диссидента
- Автор: Андрей Амальрик
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андрей Алексеевич Амальрик
Записки диссидента
П. Литвинов. ПОПЕРЕК ЛИНОВАННОЙ БУМАГИ
«Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперек».
Хуан Рамон Хименес (Эпиграф к роману Р. Брэдбери «451° по Фарингейту»)Десять лет прошло со дня гибели Андрея Амальрика, и все резче он стоит в памяти — невысокий, светловолосый, худощавый, почти мальчик, с холодноватым лицом. Рядом горячо любимая жена Гюзель — смуглая, красивая, выше его ростом, крупнее, почти загораживает, как бы защищает его хрупкую фигуру от враждебного мира.
Нет ничего обманчивей этой картинки. Враждебный мир нанес Андрею много ударов, но он не спустил ни одного, он был прирожденным бойцом и в большинстве случаев атаковал первым, не дожидаясь ударов опасного Врага. Его оружием была пишущая машинка, он никогда не прибегал к запрещенным приемам — для этого у него был слишком хороший публицистический вкус. И именно он защищал и направлял Гюзель, открытую, талантливую, наивную и не всегда хорошо ориентировавшуюся в практической жизни.
Андрей Алексеевич Амальрик родился в 1938 году. Его отец был историк, автор (совместно с Монгайтом) известной в свое время книги «В поисках исчезнувших цивилизаций». Со второго курса исторического факультета МГУ Андрея исключают за курсовую работу о происхождении русской государственности, написанную без оглядки на официальные теории и во многом противоречащую им. С этого времени Андрей меняет много случайных работ, в основном для заработка, и ухаживает за отцом-инвалидом. Но главную свою энергию отдает литературе — писательству: пишет ряд пьес в стиле абсурда.
Одновременно Андрей увлекается искусством, знакомится со многими талантливыми неформальными художниками. Тогда же впервые начинаются его контакты с иностранцами, которых привлекает яркое и самобытное независимое искусство. За эту деятельность его ссылают в Сибирь, где он работает два года в колхозе и куда приезжает Гюзель, ставшая его нежной и преданной подругой на всю жизнь. После возвращения в Москву он активно участвует в правозащитном движении, пишет книгу воспоминаний о ссылке — «Нежеланное путешествие в Сибирь», ряд острых публицистических статей и писем, которые издаются на Западе. Его историко-публицистическая книга «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?» стала бестселлером и принесла автору мировую славу. В Америке даже вышла джазовая пластинка под таким названием.
Эти «преступления» не могли оставаться безнаказанными: новый арест в 1970 году, тюрьма, лагерь на Колыме, по дороге куда он перенес тяжелую болезнь, чудом выжил, и через три года перед выходом на волю — новый срок по сфабрикованному КГБ лагерному делу. Многодневной голодовкой Андрей сумел привлечь внимание всего мира к этому становившемуся тогда уже почти нормой позорному способу борьбы с несдающимися инакомыслящими. Лагерь заменяют ссылкой в Магадан, где опять вместе с ним его Гюзель. В 1975 году они возвращаются в Москву, и после новой волны преследований — вынужденная эмиграция на Запад в 1976 году. Там Амальрик успешно продолжает литературно-публицистическую и общественно-политическую деятельность, вплоть до трагической гибели в автокатастрофе в ноябре 1980 года по пути на конференцию по правам человека в Мадриде. На Западе им написана (вышла после его смерти) вторая книга воспоминаний — «Записки диссидента», изданы сборники ранних пьес, «СССР и Запад в одной лодке» (подборка статей из различной западной прессы и выступлений) и ряд других книг. Находясь в эмиграции, Андрей Амальрик не перестает заниматься историей своей родины.
Почти законченная к моменту гибели книга о Григории Распутине вышла во Франции в 1982 году.
Писать о его публицистике трудно, настолько четко и экономно и в то же время ярко и выпукло выражал он свои мысли. Его можно только цитировать.
Попробую почти наугад.
«То, что произошло со мной и что я здесь описываю, не является сколько-нибудь удивительным или исключительным в моей стране. Но как раз этим моя история интересна…
Я хотел, чтобы читатель, волей-неволей видя все моими глазами, все же мог бы дать оценку увиденному. Мне самому все происходящее казалось порой до чудовищности нелепым, в другие минуты — совершенно естественным.
Я буду доволен, если моя книга, пусть в самой незначительной степени, будет содействовать пересмотру взгляда, что насилием можно достичь каких-то положительных результатов».
(из предисловия к книге «Нежеланное путешествие в Сибирь»).«Судебные преследования людей за высказывания или взгляды напоминают мне средневековье с его „процессами ведьм“ и индексами запрещенных книг. Но если средневековую борьбу с еретическими идеями можно было отчасти объяснить религиозным фанатизмом, то все происходящее сейчас — только трусостью режима, который усматривает опасность в распространении всякой мысли, всякой идеи, чуждой бюрократическим верхам.
Эти люди понимают, что поначалу развалу любого режима всегда предшествует его идеологическая капитуляция. Но, разглагольствуя об идеологической борьбе, они в действительности могут противопоставить идеям только угрозу уголовного преследования. Сознавая свою идейную беспомощность, в страхе цепляются за уголовный кодекс, тюрьмы, лагери, психиатрические больницы.
Именно страх перед теми фактами, которые я привожу в своих книгах, заставляет этих людей сажать меня на скамью подсудимых как уголовного преступника. Этот страх доходит до того, что меня даже побоялись судить в Москве и привезли сюда, рассчитывая, что здесь суд надо мной привлечет меньше внимания.
Но все эти проявления страха как раз лучше всего доказывают силу и правоту моих взглядов. Мои книги не станут хуже от тех бранных эпитетов, какими их здесь наградили. Высказанные мною взгляды не станут менее верными, если я буду заключен за них на несколько лет в тюрьму. Напротив, это может придать моим убеждениям только большую силу. Уловка, что судят не за убеждения, а за их распространение, представляется мне пустой софистикой, поскольку убеждения, которые ни в чем себя не проявляют, не есть настоящие убеждения.
Как я уже сказал, я не буду входить здесь в обсуждение своих взглядов, поскольку суд не место для этого. Я хочу только ответить на утверждение, что некоторые мои высказывания якобы направлены против моего народа и моей страны. Мне кажется, что сейчас главная задача моей страны — это сбросить с себя груз тяжелого прошлого, для чего ей необходима прежде всего критика, а не славословие. Я думаю, что я лучший патриот, чем те, кто, громко разглагольствуя о любви к родине, под любовью к родине подразумевают любовь к своим привилегиям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- В походе с Фиделем. 1959 - Антонио Хименес - Биографии и Мемуары
- Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя. Том 2 - Пантелеймон Кулиш - Биографии и Мемуары
- Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя. Том 1 - Пантелеймон Кулиш - Биографии и Мемуары
- Я жил по совести. Записки офицера - Александр Махнёв - Биографии и Мемуары
- Победивший судьбу. Виталий Абалаков и его команда. - Владимир Кизель - Биографии и Мемуары
- Книга чудес света - Марко Поло - Биографии и Мемуары
- В дебрях Африки - Генри Мортон Стенли - Биографии и Мемуары
- Путешествие Магеллана - Антонио Пигафетта - Биографии и Мемуары
- Шамбала. Сердце Азии - Николай Рерих - Биографии и Мемуары
- Описание земли Камчатки - Степан Крашенинников - Биографии и Мемуары