Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он здесь. Тот, кого ты просила позвать. У тебя хватит сил, чтобы поговорить с ним?
– Да, – сказала старуха. – Да. – Она попыталась приподняться. – Подойди поближе, я хочу на тебя посмотреть.
– Мне остаться? – неуверенно спросила Одера. – Я тебе нужна?
– Нет, – ответила старуха. – Не надо. Пусть останется он.
Одера кивнула (старуха уловила движение), осторожно зажгла от свечи масляный светильник и вышла, закрыв за собой дверь.
Посетитель подтащил к кровати деревянный стул с прямой спинкой и сел так близко, что она сумела его рассмотреть. Очень молодой. Совсем мальчик
– наверно, и двадцати еще нет – безбородый, с белым пушком над верхней губой, не слишком-то похожим на усы. Волосы очень светлые и кучерявые, а брови почти не видны. В руках у юноши был инструмент – подобие гитары, но квадратный и с четырьмя струнами. Он принялся его настраивать.
– Хочешь, я тебе что-нибудь сыграю? – спросил он. – Назови песню. – Голос у него был приятный, напевный, с чуть заметным акцентом.
– Далеко же ты заехал, – сказала старуха.
Он улыбнулся.
– Как ты догадалась?
– По голосу, – ответила она. – Много лет прошло с тех пор, как я в последний раз слышала такой голос. Ты же с Внешних Островов?
– Да, – подтвердил он. – Моя родина – крохотный клочок земли на краю света. Наверно, ты про него и не слышала. Он называется Молот Бури Самый Дальний.
– А-а! – сказала она. – Я его хорошо помню. Башня Востока и развалины той, с которой раньше велись наблюдения. Ну и горькое же питье вы гоните из кореньев! Ваш Правитель как-то настоял, чтобы я отведала этого пойла, и расхохотался, увидев мою гримасу. Он был просто карлик. Я не видывала мужчины безобразнее и умнее, чем он.
Певец растерялся.
– Так он же умер тридцать с лишним лет назад! – сказал он. – Но ты говоришь верно. Я про него много историй наслушался. Значит, ты бывала там?
– Раза три-четыре, – ответила она, довольная его изумлением. – Много лет назад, когда тебя и на свете не было. Я ведь летатель.
– О! – сказал он. – Ну конечно: И как я не догадался? На Сиатуте ведь живет много летателей, правда?
– Не очень, – ответила она. – Тут находится академия «Деревянные Крылья», и живут здесь главным образом мечтатели, которым еще предстоит выиграть крылья, и наставники, которые давным-давно сняли свои, как я. Я тоже была наставником, пока не заболела, а теперь лежу здесь и только вспоминаю, когда могу.
Певец провел пальцами по струнам, и нежный аккорд постепенно замер в тишине.
– Так что бы ты хотела послушать? – спросил он. – В Штормтауне все просто помешались на новой песне… – Внезапно его лицо порозовело. – Правда, она немного непристойная. Может, тебе не нравятся…
Старуха засмеялась.
– Как знать! Как знать! Ты бы вытаращил глаза, если бы знал, что мне порой вспоминается! Но я позвала тебя не петь.
Он уставился на нее широко раскрытыми зелеными глазами.
– Как? Но мне сказали… в гостинице, в Штормтауне… Я только-только вчера приехал с Востока… А тут прибегает мальчишка и говорит, что на Шотане нужен певец.
– И ты отправился. Из Штормтауна. Дела у тебя шли не очень удачно?
– Да нет, неплохо, – возразил он. – На Шотане я ведь раньше никогда не бывал, а постояльцы в гостинице и не глухие, и не скупые… Но мне же… – Внезапно смутившись, он умолк.
– Но тебе сказали, что умирающая женщина попросила привести к ней певца. И ты сразу поехал.
Он промолчал.
– Не принимай близко к сердцу, – сказала она. – Ты не выболтал никакой тайны. Я знаю, что моя смерть близка. Мы с Одерой ничего друг от друга не скрываем. Наверно, мне следовало бы умереть несколько лет назад. У меня все время болит голова, я слепну, и я пережила почти всех, кого знала. Только не пойми меня превратно: умирать я не хочу. Но и тянуть так мне не слишком нравится. Боль, беспомощность… Смерть меня пугает, но она хотя бы освободит меня от запаха этой комнаты. – Она разглядела выражение его лица и мягко улыбнулась. – Не притворяйся, будто ты его не чувствуешь. Я же знаю, он все тут пропитал. Запах болезни… – Она вздохнула. – Я предпочла бы другие, более приятные запахи – пряностей и моря, даже трудового пота. Ветров. Бури. Я еще помню запах, который оставляет молния.
– Но я мог бы спеть, – неловко сказал юноша. – Веселые песни, чтобы развлечь тебя. Смешные. Или, если хочешь, грустные. Может, они облегчат твою боль.
– Ее облегчает кива, – ответила старуха. – Одера делает крепкую киву, а иногда добавляет в нее перелив-трапу или еще что-нибудь. И дает мне тесис, чтобы я заснула. Я не нуждаюсь в твоем пении для облегчения боли.
– Я знаю, что еще молод, – сказал певец, – но я хорошо пою. Позволь, я покажу тебе.
– Нет. – Она улыбнулась. – Я верю, что ты хорошо поешь, правда верю. Но, боюсь, не сумею оценить твой талант по достоинству. Может, уши отказывают, а может, из-за старости, только все певцы, которых я слышала последние десять лет, по-моему, хуже тех, кого я слышала в давние времена. А слышала я самых лучших! На Ведете я наслаждалась пением дуэта С'Ласса и Т'реньян. Давным-давно Джеред с Гира играл и пел мне, как и бездомный Герри Одноглазый, и Колль. Я была знакома с певцом по имени Холланд, и слышала от него песни, бьюсь об заклад, куда непристойнее той, что ты выучил в Штормтауне. А в юности я слышала Барриона, и не один раз.
– Я не хуже любого из них! – упрямо сказал певец.
Старуха вздохнула и прикрикнула на него:
– Не злись! Я не сомневаюсь, поешь ты чудесно, но дряхлая развалина вроде меня этого не признает, как ни старайся.
Он нервно щипал струны своего инструмента.
– Если ты не хочешь, чтобы тебе пели на смертном одре, – сказал он, – зачем ты послала в Штормтаун за певцом?
– Я хочу сама спеть тебе! – ответила старуха. – С болью я как-нибудь справлюсь, но играть мне не по силам. Я буду просто говорить нараспев.
Певец отложил инструмент и, скрестив руки на груди, приготовился слушать.
– Странное желание! – заметил он. – Но слушать я научился куда раньше, чем петь. Кстати, меня зовут Дарен.
– Отлично, – сказала она. – Рада познакомиться с тобой, Дарен. Жаль, что ты не мог знать меня, когда я еще была полна сил. А теперь слушай внимательно. Я хочу, чтобы ты выучил слова и пел эту песню, когда меня не станет. Конечно, если ты решишь, что она стоит того. Но в этом ты сейчас убедишься.
– Я знаю очень много песен, – сказал он.
– Но не эту.
– Ты сама ее сочинила?
– Нет, – ответила она. – Это как бы прощальный подарок мне. Ее пел, умирая, мой брат. Он заставил меня выучить все слова. Его мучили сильные боли, и смерть была для него желанным избавлением, но он цеплялся за жизнь, пока не убедился, что я запомнила каждое слово. Я плакала и старалась выучить песню как можно скорее, только тогда он спокойно умер. Было это в селении на Малом Шотане почти десять лет назад. Так что видишь, как много эта песня для меня значит. А теперь слушай!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Разорённые земли - Фред Сейберхэген - Фэнтези
- Тени и пыль - Джордж Локхард - Фэнтези
- Академия Тьмы "Полная версия" Samizdat - Александр Ходаковский - Фэнтези
- Школа Полуночи - Алёна Рыжикова - Фэнтези
- Цвет неба - Елизавета Левченко - Фэнтези
- Лешая - Жанна Лебедева - Фэнтези
- Призрак нереального (сборник) - Юрий Горюнов - Фэнтези
- Буря мечей - Джордж Мартин - Фэнтези
- В оковах льда - Карен Монинг - Фэнтези
- Войд (II). Финал - Тайниковский - Фэнтези