Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сам не понимаю, что меня заставило совершить такую глупость, — ответил Боб, мрачно глядя в корыто, где обессиленные лягушки неподвижно висели в воде и, как обычно, таращили на нас свои бессмысленные глаза. — Надеюсь, они не пострадали.
— Только не волнуйся за нас. Мы готовы прыгать под дождем сколько угодно, пусть даже воспаление легких схватим, лишь бы эти отвратительные маленькие гады были целы. Не хочешь ли ты смерить им температуру?
— Знаешь, — хмуро сказал Боб, не обращая внимания на мой сарказм, — мне кажется, много лягушек пропало… Их явно гораздо меньше, чем было.
— Во всяком случае я не буду помогать тебе пересчитывать их. И без того я весь исцарапан шпорцевыми лягушками, до конца жизни хватит. Оставил бы ты их в покое да пошел переоделся. А то начнешь пересчитывать и опять всех упустишь.
— Верно, — вздохнул Боб, — пожалуй, ты прав.
Полчаса спустя я вывел для утренней разминки Чамли Синджена и — надо же быть такой глупости! — на десять минут выпустил его из поля зрения. Услышав крик Боба — крик души, доведенной до полного отчаяния, — я посмотрел кругом и, не обнаружив поблизости Чамли Синджена, тотчас смекнул, что он и есть причина предсмертного вопля моего товарища. Я выскочил на веранду и увидел Боба, заламывающего в отчаянии руки, а на верхней ступеньке крыльца с таким смиренным видом, что только сияния вокруг головы не хватало, сидел Чамли. У его ног лежало опрокинутое вверх дном корыто, а ступеньки и вся земля вокруг были испещрены разбегавшимися лягушками.
Битый час, поминутно поскальзываясь, мы бегали по красной грязи, пока последняя лягушка не вернулась в корыто. Тяжело дыша, Боб поднял его, и мы молча направились к веранде. На верхней ступеньке перемазанные грязью ботинки Боба разъехались, он упал, корыто покатилось вниз, и в третий раз шпорцевые лягушки радостно бросились врассыпную.
Чамли Синджен был виновником еще одного побега. Правда, этот случай причинил нам меньше хлопот и был не таким увлекательным, как происшествие с лягушками.
В нашей коллекции было четырнадцать встречающихся в изобилии местных сонь, которые напоминают европейских, если не считать светло-пепельной окраски и несколько более пушистого хвоста. Эта компания очень дружно жила в одной клетке и по вечерам изрядно веселила нас своими акробатическими номерами, в особенности одна соня с похожим на клеймо маленьким белым пятнышком на боку. Этот атлет превосходил всех остальных, его смелые прыжки и сальто вызывали у нас глубочайшее восхищение. Мы прозвали циркача Бертрамом.
Однажды утром я, как обычно, выпустил Чамли Синджена на прогулку. Он вел себя образцово вплоть до той минуты, когда я подумал, что Джеки смотрит за Чамли, а она думала, что я за ним слежу. Чамли никогда не пропускал таких минут. Когда мы обнаружили свою ошибку и кинулись его искать, было уже поздно. Решив позабавиться, Чамли открыл клетку сонь и опрокинул ее. Бедняги, которые, ничего не подозревая, крепко спали, высыпались из своей спальни на пол. Придя в себя, они бросились врассыпную в поисках укрытия, а Чамли, весело крича «у-у-у», прыгал и норовил наступить на них. Пока мы ловили и распекали хулигана, сони скрылись. Они попрятались за клетки, и пришлось нам все отодвигать. Первым из своего убежища за обезьяньей клеткой выскочил Бертрам и помчался через веранду. Следом за ним помчался Боб. Вот он протянул руку, чтобы схватить улепетывающую соню… Я предостерегающе крикнул:
— Хвост… Не хватай ее за хвост!..
Но было поздно. Видя, что жирная тушка Бертрама вот-вот исчезнет за соседними клетками, Боб поймал его за ту часть тела, которую легче всего было схватить. Кончилось это плохо. У всех мелких грызунов, а особенно у этих сонь, очень нежная кожа на хвосте. Если вы за него ухватитесь и животное дернется, кожа лопнет и слезет, как палец перчатки. Это явление настолько распространено у грызунов, что речь тут, пожалуй, идет о защитном механизме, вроде того как ящерица отделяет хвост, спасаясь от врага. Боб знал это не хуже меня, но забыл в пылу преследования. Бертрам благополучно скрылся за клетками, а у Боба в руках осталась только пустая шкурка от хвоста. В конце концов мы все-таки извлекли Бертрама из тайника и осмотрели его. Слегка запыхавшийся, он сидел у меня на ладони, голый розовый хвостик его напоминал приготовленный для варки бычий хвост. Кургузый зверек, как это всегда бывает в таких случаях, совершенно спокойно перенес операцию. А каково было бы человеку, если бы, скажем, у него вдруг содрали всю кожу с ноги, оголив мышцы и кости? Я уже знал по прежним наблюдениям, что хвост, лишенный кожи, мало-помалу высыхает и отваливается без малейшего вреда для животного. Впрочем, для Бертрама это все-таки была ощутительная потеря, ведь хвост был ему нужен, чтобы поддерживать равновесие во время акробатических трюков. Ну ничего, он такой проворный, обойдется! Правда, с нашей точки зрения, Бертрам отныне потерял всякую цену. Поврежденный экспонат… Оставалось только ампутировать хвост и выпустить зверька на волю. Я сделал операцию. После этого, от души сочувствуя бедняге, мы посадили его на перила веранды, увитые стеблями бугенвиллеи. Может быть, Бертрам где-нибудь тут и поселится? А привыкнув обходиться без хвоста, он даже будет развлекать других путешественников своими номерами.
Бертрам посидел на стебле бугенвиллеи, крепко держась за него розовыми лапками и озираясь по сторонам сквозь трепещущие жалюзи своих густых усов. Потом живо спрыгнул на перила (было ясно, что чувство равновесия у него ничуть не пострадало), оттуда на пол и засеменил к выстроившимся вдоль стены клеткам. Думая, что он просто растерялся, я поймал его и снова посадил на бугенвиллею. Но едва я отпустил зверька, как повторился прежний маневр. Пять раз я сажал Бертрама на бугенвиллею, и пять раз он соскакивал на пол и мчался прямиком к клеткам. В конце концов, раздосадованный его глупостью, я отнес Бертрама в дальний конец веранды, опять посадил на бугенвиллею и ушел, надеясь, что теперь-то он уже останется на месте.
Сверху на клетке сонь мы держали хлопковые очески, из которых делали новые постели для грызунов, когда старые становились слишком уж негигиеничны. В тот вечер я принес им корм и увидел, что постели пора уже менять. Убрав драгоценные сокровища, которые скапливаются в спальнях сонь, я выкинул грязные очески и только взялся за чистые, чтобы оторвать сколько надо, как меня вдруг кто-то укусил за палец. Я
- Перегруженный ковчег - Джеральд Даррелл - Путешествия и география
- Как мы зоопарк открывали - Светлана Булаева - Детские приключения / Природа и животные / Детская проза
- Путь кенгуренка - Джеральд Даррелл - Природа и животные
- Пикник и прочие безобразия - Джеральд Даррелл - Природа и животные
- Вокруг света на мотоциклах - Эван МакГрегор - Путешествия и география
- Вокруг света за восемьдесят дней - Жюль Верн - Путешествия и география
- Томек на тропе войны - Альфред Шклярский - Путешествия и география
- Восхождение на Мак-Кинли - Григорий Царьков - Путешествия и география
- Почти как мы. Вся правда о свиньях - Кристоффер Эндресен - Зоология / Природа и животные
- Тайны горы Митридат - Владимир Васильевич Коркош - История / Путешествия и география / Периодические издания