Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Начались горы, окружающие долину Маккензи.
Облачность стала более плотной и скрыла землю. Высота 5500 метров. Сосем кислород. Беляков сообщает, что кислорода имеется только на один час полета.
Стало холодно. Внутри кабины замерзла вода. Все превратилось в лед. Идем на малых оборотах. Увеличивать число оборотов никто из нас не рискнул бы. Горючее надо расходовать осторожно: обход циклона неизбежно повлечет усиленный расход бензина.
* * *45 часов полета на высоте 4000–4500 метров дают себя знать. Становится необходимым гораздо чаще сменяться, а главное – чаще прикладываться к кислороду. Больше часа теперь у штурвала не просидишь. Байдуков просит смены. Он побледнел, вытянулся весь и, освободившись от штурвала, сразу бросается к кислородной маске.
Высота 6 тысяч метров. Дышать становится все труднее и труднее. Вдруг что-то теплое ощущаю на верхней губе. Вытер. На пальцах кровь. Еще несколько секунд. Кровь хлынула носом. Сидеть невозможно. Дышать уже нечем. Пульс 140. Сердце колет. С трудом останавливаю кровь и быстро надеваю маску. Сразу наступает облегчение. Но дышишь кислородом с перерывами: его очень мало.
Самолет веду прежним курсом, через Скалистые горы к океану. Идем бреющим полетом над облаками. Просидев час, прошу смены. Впереди облачность повышается. Высота 6100 метров. Облака лезут еще выше. Егор влезает в них. Мутная масса запеленала нас.
По расчетам, скоро должен быть берег. Кислород кончился. Нужно снижаться. Без кислорода лететь на такой высоте нельзя. За час полета самолет снизился до 4 тысяч метров. Вскоре показалась вода, – значит Скалистые горы пройдены. Мы над Тихим океаном. На пересечение гор затрачено свыше четырех часов полета. Берега закрыты туманом. Солнца нет. Определить, где мы находимся, невозможно.
В 1 час 20 минут туман разорвался и слева показались какие-то острова. Беляков объявил, что подходим к северной оконечности островов Шарлотты.
Самолет летит вдоль берега. Ночь. В кабине горит свет. Опять появились облака. Зажгли бортовые огни. Снова начался слепой полет. Опять набор высоты. За бортом – ледяная крупа. Темно. Хочется пить. Байдуков просит того же. Но воды нет. Есть лед. Сосем ледышки.
Высота 4 500 метров. Ночь над Тихим океаном кончается. Горизонт на востоке розовеет. Звезды гаснут. Внизу, слева, заблестели огни какого-то города. Опускаемся ниже. Началась Северная Америка.
* * *60 часов полета. Белякова забросали вызовами. Все они на английском языке. Разобраться в них невозможно, он настраивается на Сиэтл. Оказывается, Сиэтл уже позади. Нужно ждать маяка Портланда. Наконец, появился маяк Портланда. По его позывным сигналам идем уверенно.
Смотрю на карту. Река Колумбия. На левом берегу город. Это Портланд. Мы уже 62 часа в полете.
Идет дождь. В расходном баке бензин кончается. Надо заканчивать полет, садиться. Мы – над городом Юджин. Как поступить? Решаем повернуть назад к Портланду. Несемся над разорванными клочьями тумана, над лесами, над реками. Даю карту Егору. По ней видно, что военный аэродром чуть дальше – у города Ванкувера. Летим туда.
Летим совсем низко. Байдуков осматривает посадочное поле. Узкий аэродром. Ангары. Знаков никаких.
Вираж. Мы несемся над землей.
– Газ давай! – кричу я Егору.
Иначе попали бы в какую-то запаханную часть поля. Колеса коснулись американской земли. Беляков как ни в чем не бывало продолжал начатую им еще в воздухе уборку самолета. Я кричу ему:
– Саша! Сели!
Никакого впечатления. Он собирает какие-то веревочки, клочки бумаги, складывает карты, штурманские «пожитки». Чего стоит такое доверие к нам, пилотам, штурмана Белякова! Он не сомневался в благополучной посадке, как и я не сомневался, что Саша Беляков всегда даст правильный курс.
Говорят, что мы трое совершенно различные по характеру люди. Мне трудно судить об этом. Быть может это и так, но одно достоверно: мы – неплохо сработавшийся коллектив. Мы знаем друг друга, знаем достоинства и недостатки каждого и, что особенно важно, доверяем друг другу. Это доверие, которое окрепло во время первого совместного перелета, помогало нам. Я мог спокойно спать, отдав штурвал Егору Байдукову на несколько часов слепого полета в тяжелой метеорологической обстановке. Я знал – Егор отлично проведет машину.
Несмотря на все трудности, нас ни разу не покидала бодрость, вера в благополучное завершение полета. Источник бодрости мы черпали в чувстве близости советского народа, в сознании, что о нас заботится и думает дорогая Родина, что о нас вспоминает и следит за нашим полетом товарищ Сталин. С такими чувствами никакие циклоны не страшны!..
НА АМЕРИКАНСКОЙ ЗЕМЛЕ
Полет был закончен 20 июня в 16 часов 30 минут по Гринвичу, или в 19 часов 30 минут по московскому времени…
Бегут военные. Я первым вышел из кабины. Сделал несколько нерешительных шагов. Закурил. И, обращаясь к американским солдатам, по-русски говорю:
– Притащите колодку!
Меня, конечно, не понимают. Начинаю объяснять пальцами. Сообразили. Колодка принесена. Положили ее под правое колесо. Егор завернул к ангару, подрулил к воротам.
Подбежал ко мне офицер и с криком «Здравствуйте!» стал жать мне руку. Это был студент университета штата Вашингтон, офицер запаса, проходивший лагерную подготовку, Джордж Козмецкий. Владея русским языком, он затем был некоторое время нашим переводчиком.
К аэродрому стали стекаться толпы народа. Дороги, ведущие к аэродрому, быстро наполнялись автомобилями. Появились репортеры и через Козмецкого стали засыпать нас вопросами…
…И вдруг огромная радость! Приветствие от товарища Сталина, руководителей партии и правительства нашему экипажу:
«Горячо поздравляем вас с блестящей победой. Успешное завершение геройского беспосадочного перелета Москва – Северный полюс – Соединенные штаты Америки вызывает любовь и восхищение трудящихся всего Советского Союза.
Гордимся отважными и мужественными советскими летчиками, не знающими преград в деле достижения поставленной цели.
Обнимаем вас и жмем ваши руки.
И. Сталин
М.Калинин
В. Молотов
А. Жданов
К. Ворошилов
А. Микоян
Л. Каганович
А. Андреев».
По нескольку раз перечитывали мы это дорогое поздравление.
Большое впечатление произвело на американцев приветствие от президента Рузвельта. Оно было послано нам в воскресенье, когда государственная жизнь Америки замирает.
* * *Утром следующего дня мы побывали в гостях у мэра Ванкувера и мэра города Портланда. Это один из крупных городов Запада США, он насчитывает до 300 тысяч жителей.
Барографы с нашего самолета были сняты в торжественной обстановке и переданы специальной комиссии. Этому событию сопутствовали воинские почести. Был произведен ружейный салют и поднят флаг. Затем в нашу честь был устроен прием.
По прибытии в Портланд местная Торговая палата устроила завтрак. На завтраке присутствовали все местные гражданские и военные власти во главе с губернатором штата Орегон.
После завтрака нас троих вновь «украсили» венками из живых цветов. Отгремел салют из 12 выстрелов. Все население города вышло на улицы. Попытка проехать в автомобиле потерпела неудачу. Центральные улицы и площади оказались заполненными такой густой толпой, что машина оказалась затертой. Пришлось вылезать. Я, Байдуков, Беляков, А. А. Трояновский и губернатор штата в сопровождении многочисленней толпы прошли по всему городу.
К вечеру самолет «Дуглас» доставил нас в Сан-Франциско…
Над Сан-Франциско «Дуглас» сделал несколько кругов и опустился на Оклендском аэродроме. При выходе из самолета мы оказались в плену у пятитысячной толпы и фоторепортеров.
Раздавались возгласы: «Да здравствуют летчики Советского Союза!», «Да здравствует Советский Союз – защитник демократии!» Толпа окружила нас.
Аэропорт был расцвечен флагами СССР и США. Здесь нас приветствовали должностные лица Сан-Франциско и Окленда, представители Торговой палаты и члены местной коммунистической организации. На их знамени было написано: «Коммунистическая партия Калифорнии приветствует героических советских летчиков за их выдающееся социалистическое достижение».
На нашу долю выпала честь стать объектами дружественного внимания и симпатии со стороны американского населения. Везде нам выражались добрые чувства. В нашем лице народ Америки приветствовал молодую Советскую страну, восхищаясь успехами в завоевании Арктики и развитием нашей авиации.
Раздалось пение «Интернационала». Окруженные толпой фотографов и репортеров, мы вместе с Трояновским с большим трудом пробрались к специальной трибуне. Поднявшись на трибуну, мы обратились с приветствием к американскому народу. Тов. Трояновский перевел наши слова на английский язык. В ответ раздался гром аплодисментов. Мы без конца пожимали протягиваемые из толпы руки, раздавая розы из поднесенных нам букетов.
- Путешествие назад во времени - Юрий Ильин - Биографии и Мемуары
- Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Валерий Викторович Выжутович - Биографии и Мемуары / Политика
- Катастрофа на Волге - Йоахим Видер - Биографии и Мемуары
- Жить не дано дважды - Раиса Хвостова - Биографии и Мемуары
- Адмирал Колчак. Неизвестное об известном - Сергей Смирнов - Биографии и Мемуары
- Союзная интервенция в Сибири 1918-1919 гг. Записки начальника английского экспедиционного отряда. - Джон Уорд - Биографии и Мемуары
- Годы и войны - Александр Горбатов - Биографии и Мемуары
- Путешествия вокруг света - Отто Коцебу - Биографии и Мемуары
- Вторая мировая война. Хроника тайной войны и дипломатии - Павел Анатольевич Судоплатов - Биографии и Мемуары / Военное
- Его называли «живой легендой». Владимир Горовиц - Елена Мищенко - Биографии и Мемуары