Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из весовой вышел один подающий надежды молодой ученик жокея в обычной одежде, а не в скаковой форме. Некоторое время он стоял озираясь, как будто кого-то ждал. Потом его взгляд на ком-то остановился, и я посмотрел, кто привлек его внимание. Это был один из штатных распорядителей Жокейского клуба, который сегодня олицетворял здесь власть. Тот болтал с двумя владельцами лошадей, заявленных на сегодняшнюю скачку, а через несколько минут приподнял шляпу, приветствуя проходившую даму, и не спеша пошел к площадке для парадов.
Ученик жокея спокойно проводил его взглядом, потом снова начал озираться вокруг. Не обнаружив ничего такого, что могло бы вызвать у него беспокойство, он направился в сторону трибуны, откуда наблюдали за скачками жокеи, догнал какого-то молодого человека и обменялся с ним на ходу несколькими словами. У трибуны они расстались. До сих пор я следил за учеником жокея, но теперь решил оставить его в покое и пойти за этим молодым человеком. Он направился прямо к месту перед трибуной, отведенному для букмекеров, и, миновав нескольких из них, подошел к Колли Гудбою, который выкрикивал предлагаемые ставки, стоя на небольшом возвышении размером с ящик из-под пива.
Молодой человек, с которым разговаривал ученик жокея, не стал делать ставку. Он вынул блокнот и принялся записывать, на кого ставят другие. Потом сказал несколько слов Колли Гудбою (а в действительности — Лезу Моррису), который тут же стер цифры ставок, написанные мелом на прикрепленной рядом доске, и вместо них написал новые. Новые ставки были выгодными, и Колли Гудбой оказался вознагражден: «тотошники» поспешно бросились к нему, чтобы воспользоваться его предложением. Колли принимал от них деньги, аккуратно их пересчитывая. Я со вздохом отвернулся и поднялся на трибуну посмотреть очередной заезд, не переставая, как обычно, прочесывать взглядом толпу зрителей и наблюдая за круговращением жизни. В конце концов я оказался недалеко от барьера, отделявшего места для букмекеров от более дорогой ложи, предназначенной для членов клуба. Я часто так делал: отсюда хорошо видно все, что происходит по обе стороны барьера. А кроме того, отсюда можно видеть, кто подходит к барьеру, чтобы сдирать ставку у букмекеров, занимающих привилегированные места у самой ложи. «Барьерные» букмекеры — это короли своего дела: общительные, вежливые, с каменными сердцами и блестящими математическими способностями.
Я, как всегда, смотрел, кто у кого ставит, и когда подошел к букмекеру, стоявшему ближе всех к ложе и ко мне, увидел, что рядом с ним стоит Филмер.
Глядя, как он делает ставку, я размышлял о предстоящем нам путешествии, и тут он поднял голову и посмотрел вверх, прямо мне в глаза.
Глава 3
В то же мгновение я быстро, но плавно отвел взгляд, а через некоторое время снова посмотрел на него.
Филмер все еще разговаривал с букмекером. Я попятился назад, проталкиваясь сквозь толпу, пока не оказался ступенек на пять выше, в гуще зрителей.
В мою сторону Филмер больше не смотрел. И незаметно было, чтобы он шарил глазами по сторонам, отыскивая меня.
У меня отлегло от сердца. То, что наши взгляды встретились, было случайностью, иначе не могло быть. Но все равно это случилось очень некстати, особенно сейчас.
Я не ожидал, что он окажется в Ноттингеме, и не искал его там. Правда, две его лошади были заявлены на скачки, но сам он почти никогда не появлялся на ипподромах центральных графств — ни в Ноттингеме, ни в Лестере, ни в Вулвергемптоне. Он заметно предпочитал одни ипподромы другим и, как и во всем остальном, редко изменял своим привычкам.
За каждым его шагом я следить не пытался, в этом не было необходимости. Перед следующим заездом, во время парада, он окажется внизу, у дорожки, чтобы посмотреть, как проводят его лошадь, и там я увижу его снова. Я видел, как он сделал ставку, отошел и стал подниматься на трибуну: скоро должен был начаться заезд. Насколько я мог заметить, он был один, что было необычно, потому что, как правило, его почтительно сопровождали либо девушка, либо мужчина, его обычный спутник.
Заезд начался, и я стал с интересом смотреть. Тот разговорчивый ученик жокея сам в нем не участвовали, но конюшня, где он работал, выставила свою лошадь. Сначала она была фаворитом, но к финишу пришла третьей от конца. Я взглянул на Колли Гудбоя и увидел на лице у него улыбку. Обычный досадный мошеннический трюк из тех, что так портят скачки.
Филмер спустился с трибуны и направился к загородке, за которой седлали лошадей, чтобы, как всегда, когда в заезде участвовала его лошадь, присмотреть за последними приготовлениями. Я на всякий случай немного прошел вслед за ним, но он действительно направлялся туда. Оттуда — к дорожке наблюдать за парадом, оттуда — к тому же букмекеру, что и раньше, сделать ставку, оттуда — на трибуну смотреть заезд. А оттуда — к загородке, где расседлывали его лошадь, пришедшую второй.
Неудачу Филмер перенес мужественно, не забыв, как всегда, поздравить владельца победившей лошади — на этот раз разрумянившуюся от волнения полную даму средних лет, которая была этим явно польщена. Филмер отошел от загородки с самодовольной усмешкой, и тут же перед ним возник какой-то молодой человек, который попытался сунуть ему в руку портфель.
Самодовольство на лице Филмера сменилось яростью — как сказал бы Пол Шеклбери, быстрее, чем Шергар выиграл дерби. Взять портфель Филмер не пожелал и чуть ли не плюнул в лицо тому, кто хотел его отдать, — его черная шевелюра качнулась вперед, словно голова атакующей кобры. Молодой человек с портфелем испуганно отступил и обратился в паническое бегство, а Филмер, вновь обретя самообладание, бросил взгляд в ту сторону, где находились распорядители и репортеры, — не заметил ли кто-нибудь. Я видел, как он с облегчением вздохнул: по-видимому, никто ничего не заметил. В мою сторону он вообще не посмотрел.
Я пошел вслед за обескураженным молодым человеком, который все еще держал портфель. Он отправился прямо в мужской туалет, пробыл там довольно долго и вышел весь бледный. Как сильно Филмер действует на людей, подумал я. Лучше всякого слабительного.
После этого дрожащий молодой человек с портфелем, заметно волнуясь, подошел к какому-то худому мужчине постарше, который поджидают его на улице у самого выхода, грызя ногти. Когда худой мужчина увидел портфель в руках у нервного молодого человека, он пришел почти в такую же ярость, как и Филмер, и между ними началась возбужденная перепалка; даже не слыша слов, по его резким, энергичным жестам легко было догадаться, что молодому человеку крепко достается. Худой мужчина несколько раз сильно ткнул нервного молодого человека в грудь. Тот уныло понурился. Худой мужчина повернулся и пошел на автостоянку.
Нервный молодой человек вместе с портфелем снова вошел на ипподром и направился в ближайший бар. Я довольно долго толкался там в кучке посетителей, но пока больше ничего не происходило. Сидевшие там и сям за столиками люди смотрели телевизор, а нервный молодой человек переминался с ноги на ногу, весь в поту, внимательно наблюдая за всеми, кто проходил мимо бара по улице. Потом, через некоторое время после того, как вторая лошадь Филмера выступила в своем заезде и (как сообщил телекомментатор) проиграла, мимо прошел сам Филмер, с недовольным видом разрывая в клочья билетики тотализатора.
Нервный молодой человек, незаметно поджидавший у самой двери бара, выскочил наружу и опять попытался всучить ему портфель. На этот раз Филмер взял его, но в большом раздражении и снова внимательно оглядевшись вокруг.
Однако никаких поводов для беспокойства он не заметил. Прошло только пять заездов из шести, и все представители власти еще оставались на своих местах. Крепко стиснув ручку портфеля, он вышел с ипподрома и решительно направился к своему автомобилю.
Нервный молодой человек еще немного потоптался на месте, а потом вслед за Филмером вышел с ипподрома на автостоянку. Я тоже вышел и увидел, как оба направились к своим машинам, которые стояли в разных местах. Я пошел не за Филмером, а за нервным молодым человеком и увидел, как он сел на переднее сиденье машины, за рулем которой уже был тот худой мужчина, все еще заметно рассерженный. Они тронулись не сразу, и я успел, не спеша направляясь к своему автомобилю, который поставил, как всегда, в удобном месте, у выезда со стоянки, обойти их машину сзади. Я запомнил ее номер на случай, если упущу их, а как только выехал со стоянки и пристроился к ним в хвост, позвонил Миллингтону.
Я рассказал ему про портфель и продиктовал номер машины, которая ехала впереди.
— Но они направляются на север, — сказал я. — Как далеко мне надо ехать за ними?
— В котором часу у вас завтра вылет?
— В полдень, из Хитроу. Но мне придется еще заехать домой за вещами и паспортом.
Он несколько секунд подумал:
- Ноздря в ноздрю - Дик & Феликс Фрэнсис - Детектив
- Рама для картины - Дик Фрэнсис - Детектив
- Торговец забвением - Дик Фрэнсис - Детектив
- Смерть на брудершафт - Борис Акунин - Детектив
- Рок-н-ролл под Кремлем. Книга 5. Освобождение шпиона - Данил Корецкий - Детектив
- С/С том 8. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее - Джеймс Чейз - Детектив
- Летная погода - Сергей Абрамов - Детектив
- Убить до заката - Фрэнсис Броуди - Детектив
- Альмен и розовый бриллиант - Мартин Сутер - Детектив
- Исповедь соблазнительницы - Алёна Белозерская - Детектив