Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– СТО-О-О-Я-Я-Я-ТЬ!!! – закричала я, срываясь на смех. – Иначе сейчас будешь спать на улице.
– Что ты от меня хочешь? – самым трагичным голосом, на который только была способна, тихо произнесла Света.
Я спокойно и жестко ответила:
– Снимок. Покажи сучий снимок.
– Таня, ты видела меня, видела мои некрозы! Ты видела, как я сломала сама себе палец! Как я лысею! Ты мне не веришь?
– Снимок. Мне плевать на все остальное. Здесь и сейчас. Мне нужен снимок.
– Да на хрен мне это не нужно!!! – с криком Света швырнула телефон в другой конец комнаты. – Ты общалась с моими врачами!
– О, кстати, было бы неплохо спросить у них!
Я начала незаметно набирать номера Глеба Когановича, Яна и других ее знакомых. Света по моему виду поняла, что я делаю, и бросилась к телефону.
Но опоздала. Из одного аккаунта она забыла выйти, и когда я набрала «онколога Елизавету», Светин телефон зазвонил. Она схватила его и отключила звук. Но было уже поздно. Миша взорвался:
– ТЫ ЛИЗА?! ТЫ – ЭТО ЛИЗА?! Я УБЬЮ ТЕБЯ!!! – и кинулся к ней.
Я схватила Мишу за плечо и аккуратно посадила рядом с собой.
Света выглядела как дикая кошка, перед которой захлопнулась дверь клетки. Некоторое время она еще металась и пыталась что-то придумать, но понимала, что обречена. Постепенно она успокоилась и сказала:
– Я больна шизофренией. Я вам все расскажу.
Маски сброшены
Я добилась своего, и моя холодность резко отпустила. С ужасом я посмотрела на Свету. Ее слезы, недавно текущие по щекам, как будто сами вернулись обратно в глаза и высохли. Взгляд ее стал чужим, а болезненность и усталость прошли в секунду. Она будто сняла маску. Ее лицо полностью поменяло выражение, и я будто бы даже не узнавала ее. Ее вздернутые брови, дергающиеся щеки и надутые губы в момент расслабились и сползли вниз, как расплавившаяся глина. Она выглядела уродливой. Я не была уверена, что существо, которое сидит передо мной, вообще человек.
Светлана Владимировна Богачёва села, расставила ноги, собрав между них свой ситцевый халат, и в такой позе начала свое повествование:
– Я очень тяжело больна. У меня шизофрения.
– Ты думаешь, теперь тебе возможно верить? – засмеялась я.
– Невозможно. Ты и не обязана.
– Если Лиза ненастоящая, то кто еще? – допрашивала я жестким голосом.
– Почти все. Глеб Коганович, Женя, дочь Юля, Лена, Ян и другие.
Я пришла в ужас. Точнее, в его подобие. Я понимала, что должна его испытывать, но не могла. Я почти ничего не чувствовала. Мой мозг работал как компьютер, вспоминая каждый элемент нашей совместной истории.
Я отсела от Светы на кресло и исподтишка начала снимать ее на видео. Меня потом спросят, зачем я это сделала. Ответ простой: «Чтобы у меня были доказательства. Иначе бы вы мне не поверили». Не поверили бы тому, что эта история случилась со мной.
Я начала свое знаменитое интервью со Светланой Владимировной Богачёвой. И спрашивала почти про каждый эпизод. Света отвечала:
– Это не я. Во мне другая личность, которая это все создает. Она это все проворачивала, но сейчас сижу я настоящая. Она ушла. Ее раскрыли, и ей больше нечего здесь делать. Спрашивай что хочешь. Мой брат Ваня не вешался. Жив и здоров.
– Подожди, но мне пришла бумага, на которой написано, что в результате расширенного суицида твои племянники…
– Да. Это я ее отправила, – перебила Светлана Богачёва.
– Ты отправила ее? И написала ты? – уточняла я каждую деталь.
– Да.
– Она выглядела как официальная и была с печатью. Как ты это сделала?
– Она была скачана с интернета по первой ссылке в гугле. Она гениальна! Держит в голове все факты. Все подробности всех историй, – в Светином голосе чувствовалась омерзительная гордость.
– «Она»? – переспросил напуганный Миша.
Я посмотрела на Мишу. Он сидел на ручке кресла рядом со мной, вцепившись рукой в его спинку. Я кивнула Мише, намекая, что нам только что объяснили про раздвоение, а то и растроение личности.
– Да. Она все это проживает! – спокойно отвечала Света.
– Нет, ну проживает потрясающе. Я два года лечила тебя от рака, которого нет, – истерично похвалила я другую личность Светланы Богачёвой. От потрясений я еще не скоро оправлюсь.
– Не совсем меня. Ее. Мне там это все не особо нравилось.
Не подумайте, что Светлана Богачёва сказала здесь хоть слово правды. Она лишь сняла с себя ответственность – что, мол, это все сделала не она, а какая-то другая личность внутри нее. Эта женщина не больна шизофренией. Она просто пыталась выкрутиться. Она знала, сколько всего натворила. И понимала, что я не смогу принять резко свалившуюся на меня реальность. Знала, что в тот момент я больше поверю в сумасшествие Богачёвой, чем в то, что несколько лет жила под боком с опаснейшим преступником, воровкой и аферисткой.
Она понимала, что нормальному человеку невозможно принять происходящее. И прекрасно понимала, что, если вдруг я каким-то чудом осознаю все прямо здесь и сейчас, она не уйдет. Я либо убью ее, либо немедленно сдам полиции, скрутив ее прямо в этой квартире. Ей нужно было сбежать. И она продумывала пути отступления. Она была абсолютно вменяема и жестока просто потому, что она такая. Жесток не «кто-то» другой внутри ее головы, не какая-то «она», а именно она – Светлана Владимировна Богачёва.
Но тогда я не осознавала этого. Моя холодность прошла. Чувства вернулись и пытались защитить меня от реальности. И я уже жалела эту больную женщину, превратившую в ад и свою, и чужую жизнь. Поэтому я кричала:
– Я сижу и наезжаю на шизофреника!
– Да ты наезжай, – спокойно разрешила Богачёва.
Я думала, что она так говорит от отчаяния. Но нет. Она видела, что ее новая версия про шизофрению работает. И что я снова начинаю винить во всем себя, но не ее.
– Я не имею права морального. Ты психически больна, – сокрушалась я.
– Да. Глубоко причем, – поддакнула Света.
– Ты психически глубоко больна, и единственное, за что я могу тебя осуждать, – что ты работаешь врачом с детьми. Зная свой диагноз.
– Поэтому я уехала из страны. Чтобы больше не работать. Чтобы у меня точно не было возможности физической, – пугающе спокойно объясняла Света.
– Ты сейчас вернешься и будешь работать, – предположила я самый ужасный, как я тогда думала, вариант событий.
Я представила, насколько все это время было опасно допускать психически больного человека к недоношенным детям. И ужас холодил мне спину.
– Я больше не поеду в Россию. Потому что мне нельзя работать.
– У тебя вообще был какой-то план?! Ты выцепила меня из моей родной страны?! Ты специально поссорила меня с мамой?! – начала истерично допрашивать я Свету.
– Нет.
– То есть что моя мама меня не любит – это правда, – грустно подытожила
- Плато Двойной Удачи - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
- Разделяй и властвуй. Записки триумфатора - Гай Юлий Цезарь - Биографии и Мемуары
- Вблизи Толстого. (Записки за пятнадцать лет) - Александр Гольденвейзер - Биографии и Мемуары
- Хроники турбулентости 2020-2023 - Август Котляр - Биографии и Мемуары / Историческая проза / Публицистика
- Не отрекаюсь… - Франсуаза Саган - Биографии и Мемуары
- Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953). - Николай Капченко - Биографии и Мемуары
- Записки безумной оптимистки. Три года спустя: Автобиография - Дарья Донцова - Биографии и Мемуары
- Записки из Мертвого дома - Федор Михайлович Достоевский - Русская классическая проза
- Шпаргалка для ленивых любителей истории. Короли и королевы Англии - Маринина Александра - Биографии и Мемуары
- Мои дневники - Никита Михалков - Биографии и Мемуары