Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В психиатрии мы чрезвычайно серьезно относимся к понятию врачебной тайны. Никто не должен знать, кого я лечу, от чего, и даже где.
– Я понимаю. – Есть расхотелось, но от волнения я снова полезла в пакет и достала еще один бургер. Если этот человек лечился у доктора Коуна, значило ли это, что он был сумасшедшим? Но разве мог сумасшедший со своей женой на все лето поселиться в доме, где в это время должна буду находиться я? И не заставят ли меня постоянно жмуриться и стараться не смотреть на сумасшедшего, чтобы не нарушить врачебную тайну? Все это казалось мне слишком серьезным и страшным, и в какой бы восторг не приводила меня Иззи Коун, и босоногая, растрепанная натура доктора и миссис Коун, и беспорядочный калейдоскоп их дома, я начала задумываться, что, возможно, эта работа мне не подходила.
– Мой пациент… в общем, он наркоман – об этом пронюхала уже даже пресса, вот почему я тебе рассказываю. – Доктор Коун отправил в рот вторую половину бургера и запил большим глотком газировки. Иззи протянула мне мой стакан, и я тоже сделала глоток газировки, после чего вернула стакан ей. – И жене его сейчас тоже нужна поддержка. Знаешь ли, очень тяжело, когда твой муж или кто-то из членов твоей семьи страдает зависимостью.
Почему прессу должно волновать, что этот человек был наркоманом? Разве «Балтимор Сан»[6] публиковали списки местных наркоманов? Я сглотнула ком в горле и спросила:
– Нам с Иззи будет безопасно находиться под одной крышей с наркоманом?
Доктор Коун расхохотался, и из его рта фонтаном полетели крошки.
– Совершенно безопасно! Это образованный, интересный, творческий человек. И его жена тоже. Ни он, ни она не обидят и мухи. Зависимость – это болезнь, которую никто не выбирает, и моя работа заключается в том, чтобы помогать тем, кому не посчастливилось с этим столкнуться. Я работаю с наркоманами, алкоголиками, сексоголиками… со всей этой братией.
Мои щеки вспыхнули. Я быстро отправила в рот две картофельные дольки. Иззи как будто не заметила, что доктор Коун употребил слово «секс». Еще и в таком контексте! Я даже не знала, что существует зависимость от секса! В моем воображении замелькали картинки: целующиеся люди, обнаженные люди, трущиеся друг о друга на протяжении долгих часов. Что будет, если сексоголики проголодаются? Или они даже едят, не прекращая заниматься сексом?
– В данном случае, – продолжил доктор Коун, – мне показалось, что пациенту и его супруге будет лучше на время переехать к нам, пока ситуацию не удастся взять под контроль. Они живут в Нью-Йорке, и до сих пор он дважды в неделю приезжал ко мне на поезде. Сейчас он прошел детоксикацию. Теперь мы работаем над тем, чтобы он и дальше оставался чист.
– А, ладно. – Я забрала напиток у Иззи, втянула еще один глоток через соломинку и снова протянула ей.
– Нюанс в том, – сказал доктор Коун, – что они оба очень, очень знамениты.
– Они кинозвезды?! – спросила Иззи.
– Да. Его жена – кинозвезда. А он – рок-звезда.
– Рок-звезда! – воскликнула Иззи. – Я тоже хочу быть рок-звездой! – Она поднесла стакан к лицу, как микрофон, и стала в него петь. Мелодия показалась мне знакомой, но слов я не узнавала. Иззи знала весь текст наизусть, и я подумала, что у Коунов наверняка была пластинка с этой песней.
– Кинозвезда и рок-звезда из Нью-Йорка будут жить у вас дома? – уточнила я, чтобы убедиться, что я все поняла правильно.
– Кто, кто, кто, кто, кто, кто? – спросила Иззи. – Это Партриджи[7]?
– Все увидишь, когда они приедут, – доктор Коун потрепал Иззи по волосам.
У меня оставалось еще много вопросов, но я не осмеливалась их задать. В чем именно проявлялась зависимость рок-звезды? Увижу ли я когда-нибудь его самого и его жену-киноактрису, или они дни напролет будут проводить в кабинете доктора Коуна? Привезут ли они с собой прислугу? Будет ли у них лимузин и личный шофер?
Если Иззи не знала, о ком говорит ее отец, то я не могла знать и подавно. Для меня даже бургеры из «Маленькой таверны» были почти в новинку! В нашем доме были пластинки только с бродвейскими мюзиклами и с записями мормонского табернакального хора. В школе ребята обсуждали рок-группы и рок-музыку, но все имена звучали для меня так же чужеродно, как названия районов и улиц к востоку, западу и югу от места, где я жила. Как знать, может, рок-звезда и киноактриса, наркоман и его жена, окажутся для меня менее известными, чем доктор и миссис Коун.
3
Все выходные я думала о Коунах и звездной паре, которая должна была поселиться в их доме. В субботу я зашла в «Эддис»[8] и пролистала номер журнала «Пипл»[9] в поисках хоть какого-нибудь упоминания о наркозависимом рок-музыканте и его жене-киноактрисе. Мне было любопытно, походил ли пациент доктора Коуна на тех наркоманов, которых я видела в центре города из окна машины. На исхудавших людей в грязной одежде, подпирающих стены. Или на того мужчину с единственной уцелевшей конечностью, который передвигался с помощью доски на колесиках. Я видела его много раз. Однажды я спросила у папы, можем ли мы открыть окно и дать ему денег. Папа не ответил, но мама сказала: «Здесь нельзя открывать окно».
Вечером воскресенья мама готовила ужин: ветчина, горошек с беконом, салат коулслоу, суккоташ[10] и десерт: кукурузные кексы с трайфлом. Когда мама готовила, я всегда стояла рядом и помогала. Она пошагово объясняла мне свои действия, чтобы я умела так же, когда вырасту. Если она давала мне нож, то непременно показывала, как правильно держать его в руке. Если венчик и миску – показывала угол, под которым удобнее держать миску на сгибе левой руки, а также скорость и силу, с которыми нужно вращать венчик правой. Но в тот вечер она позволила мне самой приготовить трайфл. Почти самой.
Когда все было готово и я накрыла на стол, мы с мамой уселись на стулья с мягкими сиденьями и стали молча дожидаться папу. Наконец он появился, все еще в том же галстуке, который был на нем утром в церкви. Под мышкой он держал воскресную газету.
Папа сел, положил газету на стол и сложил руки для молитвы. Прежде чем заговорить, он опустил лоб на сведенные вместе кончики указательных пальцев.
– Спасибо тебе, Господь, за пищу на нашем
- Кубик 6 - Михаил Петрович Гаёхо - Русская классическая проза
- Суратская кофейная - Лев Толстой - Русская классическая проза
- Герой в воде - Andrew Greshnovv - Контркультура / Русская классическая проза
- Меж двух огней - Дженни Хан - Русская классическая проза
- На моей луне - Вокари Ли - Поэзия / Русская классическая проза
- Прекрасный мир, где же ты - Салли Руни - Русская классическая проза
- Друзья мои - книги (Заметки книголюба) - Владимир Лидин - Русская классическая проза
- Мои молодые годы - Сергей Валерьевич Лушников - Русская классическая проза
- Паук - Илья Салов - Русская классическая проза
- Верь. В любовь, прощение и следуй зову своего сердца - Камал Равикант - Русская классическая проза