Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поймав мрачный взгляд Витторио, Григорий глазами указал на Марианну. Тот утвердительно кивнул.
— Марианна, пора ехать. Я отвезу Фреда, потом вас.
— Но я еще не осмотрела как следует ваш кабинет!
Девушка вскочила с места и стала разглядывать картины и разные безделушки на письменном столе. Вдруг она вскрикнула:
— Мой подарок! Вы его сломали!
— Завтра же отвезу ювелиру, он приделает новое лезвие, — успокаивал ее Витторио, и хотел было обнять девушку за плечи. Она выскользнула, рукой отстранила Рамони и, упав головой на стол, зарыдала.
— Плохая примета… Плохая примета… Боже, какая плохая! — прорывалось сквозь слезы.
Ни Григорий, ни Витторио, ни сама Марианна не догадывались тогда, как быстро оправдаются тяжелые предчувствия девушки.
На сцене появляются трое
— Синьор Матини уже вернулся?
Стефания оголенной по локоть рукой вытерла пот со лба, кряхтя, разогнулась и бросила выбивалку на кучу половиков. Прежде чем ответить, она цепким взглядом окинула фигуру молодой женщины, как бы взвешивая: ответить той просто «нет» или рассказать более подробно, куда и зачем поехал доктор, и как бог вознаградил его за все лишения, вежливость и доброе сердце.
Скромный наряд и отсутствие косметики говорили в пользу незнакомки, но сухой блеск глаз, прерывистое дыхание, нетерпеливая страстность, с какой она ждала ответа, вызывали подозрение:
«Второй раз приходит, и так горюет, что не застала. Гляди-ка, прямо глазами ест! А уж если женщина начинает бегать за мужчиной… если начинает преследовать его… известно, чем тогда кончается. Десятью дорогами станет обходить ее, так она опостылеет, какой бы красавицей ни была…»
Засидевшись в девушках, Стефания, однако, считала себя знатоком мужских сердец, созданных по особому образцу и подобию и совершенно отличных от женских! Сейчас Стефания, отстаивая интересы Матини, которого она вынянчила, тем не менее не могла побороть чувство жалости к незнакомке.
— Уехал, и ни слуху, ни духу. Все они одним миром мазаны.
Растерянность, почти отчаяние промелькнуло на лице женщины. Минуты две она стояла, словно колеблясь, сказать или не сказать, потом молча кивнула и быстро пошла к воротам.
На улице силы, казалось, совсем покинули Агнессу. Прижавшись плечом к ограде, женщина бессмысленно глядела вперед, не решаясь двинуться с места, не зная, куда идти. Ведь она не могла вернуться домой ни с чем.
Волнения, связанные с путешествием, и усталость после дороги окончательно свалили Иренэ. Она лежала неподвижно, словно куколка, не подавая голоса. Только из куколки в свое время выпорхнет красивая бабочка, а Иренэ… сможет ли она когда-нибудь хотя бы встать на ножки?
Вначале все как будто шло хорошо. В небольшой гостинице на Кола ди Риенцо Агнесса сняла неплохой номер: солнечный, с большим окном и балконом. Иренэ очень радовалась, что они живут недалеко от Ватикана. Сам воздух здесь казался ей целебным. Но уже на следующий день девочка стала слабеть, а после тревожной ночи не смогла сесть. Вместе с этим пришло полное равнодушие ко всему и ко всем.
Оставив девочку на служанку, которую ей порекомендовала хозяйка гостиницы, Агнесса бросилась разыскивать Матини, успокаивая себя тем, что через полчаса придет знающий врач, и не просто врач, а еще друг Фреда, а уж он-то не оставит их без помощи. На поиски нужного номера по улице Двадцатого Сентября ушла масса времени. Таксист нарочно плутал по городу, а когда наконец Агнесса нашла дом, в котором жил Матини, выяснилось, что доктор в отъезде. За вознаграждение в тысячу лир шофер обещал помочь беде.
— Доктор, пхе… я привезу вам профессора, первейшее светило Рима. Мертвых поднимает с постели! Четверть часа, и будет у вас.
Но «светило», наверно, давно угасло, а скорее всего существовало только в воображении шофера. И уже только вечером хозяйка гостиницы привела в номер болезненного вида старика, который плохо видел, плохо слышал и, очевидно, давно оставил практику. Осмотрев больную, он долго сидел, задумавшись, над рецептурным бланком.
— Не знаю, синьора, правильно ли вы меня поймете. Все вы уж слишком верите в исцеляющую силу лекарств. Но эликсира жизни, синьора, нет. Что же, я выпишу вам одну микстуру. Надеюсь, она облегчит нынешнее состояние девочки… учтите, я говорю только о нынешнем состоянии. А больной необходимо специальное систематическое лечение, и мой вам совет — не теряйте времени.
«Не теряйте времени… не теряйте времени…» Словно маленькие молоточки, эти слова непрерывно, днем и ночью стучат в висках. Как надеялась Агнесса, что хоть сегодня застанет Матини, и он ей что-то посоветует! А выяснилось — снова надо ждать, ждать неизвестно сколько, надеяться неведомо на что.
С улицы Двадцатого Сентября Агнесса вышла на дель Квиринале, машинально миновала перекресток, где ей надо было свернуть на площадь дель Пополо. Брать такси не хотелось. Агнесса, запертая в четырех стенах гостиничного номера, чувствовала себя физически скованной. Даже у себя дома, в большой вилле, окруженной садом, властная потребность двигаться швыряла женщину на спину коня, и она мчалась наугад, без цели, только бы видеть перед собой простор, слышать, как свистит в ушах ветер, жадно глотать пьянящий, ароматный воздух. Теперь, в этом большом городе, весь мир ограничен для Агнессы маленькой точечкой. Такой крошечной, что даже пресвятая мадонна ее не увидит. Ведь за каждым окном, за каждой стеной к ней простирают руки, умоляя отвести беду. Где уж мадонне услышать голос Агнессы, которая даже на этой улице затерялась, словно песчинка на укатанной дороге. А если взять весь город, весь мир… Сколько их, таких матерей, как она, обращает свои мольбы к небу? Нет, не надо думать об этом, а то становится так страшно. Так страшно, что хоть головой в Тибр.
Большая зеркальная витрина кондитерской на дель Корсо искушала прохожих тысячами соблазнов. Сегодня ее оформили по-новому. Маленькие гномики в ярких одеждах катили крохотные тачечки, наполненные мелкими разноцветными леденцами. Гномики сновали взад и вперед среди возвышений из конфет и пирожных, огромных тортов и шоколадных пирамид. Маленькие человечки двигались так весело и быстро, совершали такие головокружительные виражи, что витрина привлекала внимание не только детворы, но и взрослых. Невольно остановилась и Агнесса.
«Может, Иренэ тоже посмеялась бы», — подумала она с тоской и сразу вспомнила о подарке для девочки.
Реклама сделала свое — в кондитерской было людно, как никогда. Продавцы едва успевали взвешивать, заворачивать пакеты, приветливо улыбаться, извиняясь за то, что посетителям приходится ждать.
— Так проходит день, — пожаловалась молодая женщина, которая стояла у прилавка рядом с Агнессой. Нетерпеливо покусывая губу, она прибавила: — Если времени у тебя в обрез, обязательно что-то тебя задержит. Вы не замечали?
— Я не тороплюсь, синьора, а вы, я вижу, спешите, — Агнесса чуточку посторонилась.
— О, вы не так меня поняли! Уверяю вас, я совсем не имела в виду… Хотя… если несколько лишних минут не имеют для вас значения… — Женщина подняла на Агнессу красивые зеленоватые глаза и благодарно улыбнулась. — Мне для больного, — обратилась она уже к продавщице, — что-нибудь вкусное, но не обременительное для желудка. Как вы думаете, вон те пирожные-безе…
— Именно это я и хотела вам предложить.
Когда женщине с зеленоватыми глазами вручили покупку, она снова повернулась к Агнессе:
— Еще раз спасибо, синьора!
— И вам тоже. Вы подсказали мне, что купить для больной…
Присмотрись Лидия повнимательней к красивой, грустной женщине, может, она бы и догадалась, что рядом с ней стоит та, которую ей поручено разыскать. Но Лидия спешила, Агнесса тоже.
…Придя на дель Корсо, чтобы купить самое лучшее и свежее, Лидия потеряла массу времени. Даже автобусом в район Трастеверэ отсюда не скоро доберешься. А от остановки до дома Чезаре идти да идти…
Прошлый раз Лидия была у Чезаре вместе с Куртом. Тогда они хорошо провели вечер — слушали пластинки, танцевали, вместе готовили ужин. И разговор за бутылкой вина был непринужденным, душевным. Вначале Лидия немного побаивалась Чезаре. Все-таки известный журналист. Но после того вечера, когда даже неразговорчивый Курт…
Ох, как ни убегаешь от этих мыслей, как ни заставляешь себя думать о другом, а неизбежно возвращаешься к тому, что болит. После отъезда Курта к матери в Германию Лидия совершенно потеряла покой. Она знает, чувствует — не может он разделить свое сердце пополам. И дело не в матери, та бы с радостью переехала к ним, дело в другом: Курт сам не может жить на чужбине.
— Не поеду! Ни за что на свете! — категорически заявила Лидия, когда он в первый раз заговорил о переезде. — Почему я должна уступить, а не ты?
- Досье без названия - Н. Черняк - Детектив / Шпионский детектив
- Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт - Шпионский детектив
- Майор Пронин и тайны чёрной магии - Лев Сергеевич Овалов - Полицейский детектив / Шпионский детектив
- Чекисты Рассказывают... - Коллектив авторов - Шпионский детектив
- В лабиринте секретных служб - Йоханнес Зиммель - Шпионский детектив
- На прифронтовой станции - Николай Томан - Шпионский детектив
- Наша игра - Джон Ле Карре - Шпионский детектив
- Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт - Шпионский детектив
- В разведке так бывает - Александр Лукин - Шпионский детектив
- Смерть на брудершафт (фильма 7-8) - Борис Акунин - Шпионский детектив