Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот момент в левом ряду кто-то нервно заерзал. Скит заметил это и рассеянно, словно занятый иными мыслями, добавил: “Да-да, к симрикам мои последние слова не относятся. Вы и прилететь-то сюда не смогли бы, если бы не физио-катализаторы, которые позволяют вам вот тут сидеть вместе со всеми и слушать мои, кхм… истории”.
– О синем я долго рассуждать не стану, дабы не утруждать вас повествованием о незначительных его спектральных отличиях от голубого. Скажу лишь только, что это цвет предельной для меня морской глубины, а также цвет самого страшного в мире яда, когда-либо изобретенного живым существом. Х8, как вам известно. Кто его изобрел и зачем мы не знаем. Знаем лишь о его действии и до ужаса примитивной химической формуле. Ужас тут как раз и заключается в простоте его синтезирования, и что даже ребенок, имеющий начальные представления о химии, может его получить. Противоядия к нему, как известно, не существует. А единственное, что нас с вами всех спасает от нелепых случайностей или безумных замыслов иных, кхм… членов нашего общества, так это лишь диагностика. Уж больно легко его обнаружить, и кстати, именно по цвету, который он, что вы также знаете или должны знать, никогда не меняет. От себя могу только добавить, что синий вызывает у меня по этой ли причине или по какой иной, лишь отторжение и опаску.
Фиолетовый. Для меня это цвет перемен. Сами посудите, ведь именно ультрафиолет – двоюродный брат, так сказать, этого цвета, как раз и отвечает за наши с вами эволюционные изменения. Выбивая нуклеотиды из полимерных мегамолекул, он тем самым меняет наше потомство, что в конечном счете ведет к изменчивости видов и появлению новых, куда более совершенных с биологической точки зрения существ. И если ранее этот процесс был хаотичным, зависящим от многих случайностей, а потому и нестерпимо долгим, то сейчас мы уже полностью контролируем изменчивость, хотя и даем живым организмам, некоторую свободу в выборе изменений. Ведь мы все же не боги и не можем заранее знать к чему приведет та или иная мутация. Но посмотрите на небо, – Скит повел щупальцем по небосводу, описывая дугу. – Что вы там сейчас видите? Не фиолетовый ли? Посмотрите внимательнее.
Аудитория зашушукалась. И вправду, небо Тэи с приближением ночи стало отливать если и не чисто фиолетовым, то каким-то фиолетово-черным оттенком. И да – это действительно было красиво. Мириады звезд, от самых маленьких до очень ярких блестели на небосводе. Свет зари восходящего Зимнуса отбрасывал на восточную часть неба сиреневый отблеск, а остатки заката недавно скрывшейся за горизонтом Ли все еще окрашивали запад лилово-багровым.
– Вот, – продолжил Скит, – посмотрите внимательнее и вы увидите там все цвета радуги от красного до фиолетового, от зеленого до желтого, от синего до оранжевого. Это и есть наш мир, мой мир, мир моей планеты. Ну а мы с вами, – он опустил голову и обратился непосредственно к слушателям, – всего лишь маленькие частички этого беспредельного, пусть иногда и жестокого, но удивительно красивого мира. И извините меня, что сегодня я немного увлекся и не рассказал вам ни одной новой истории. Но я не мог поступить иначе. Ведь мои истории не только невозможны без всего этого, – он вновь повел щупальцем по небосводу, – но невозможен был бы и я сам, и вы, и все, что мы знаем. Ну а цвет, – что цвет? Без него, наверное, можно было бы и обойтись. Вот только, что бы это был за мир – серый, унылый, быть может, даже в чем-то и более правильный, и более нормальный, чем наш. Однако ответьте себе на вопрос, хотели бы вы жить в таком мире или предпочли бы остаться пусть немного и сумасшедшими, но видеть мир именно таким, раскрашенным всеми цветами радуги.
Аудитория захлопала. Несколько десятков совсем уже черных в это позднее время глаз смотрели на рассказчика с интересом и благодарностью. Никто, конечно, сейчас и не вспоминал о зеркале отражений, откуда Скит черпал свои нескончаемые истории. Всем и так было хорошо. Расходясь, публика все еще шушукалась и время от времени поглядывала на небо. А черный старый осьминог так и остался сидеть на своем месте. Да и зачем было куда-то ползти, ведь земноводным лучше всего было именно там, где сходились вода и суша, там где были мокрый песок и брызги от набегавших на берег соленых волн, там, где их никто и никогда не станет искать.
4. Лед
– Астероид был большим. Конечно, не самым большим, но, однако, весьма солидным по сравнению с другими такими же, что находились во внешнем поле планетарной системы Фимма. Примерно пятьсот орр в поперечнике и полторы тысячи в длину. Медленно поворачиваясь вокруг косой оси, он был похож на гигантского зверя, нехотя переваливающегося с боку на бок в своей холодной, мрачной пещере. Темнота космоса только усиливала это впечатление, а искрящаяся от магниевых вкраплений обращенная к звезде сторона его лишь завершала эту страшную, немую картину. И весом своим, и скоростью безымянная глыба почти не отличалась от современного звездолета. Вот только она была неуправляема, а значит ничего не могла нести с собой, кроме потенциальных разрушений и хаоса.
Я наблюдал за ней уже почти месяц. Еще с того момента, когда значительно менее крупный астероид, взявшийся невесть откуда, выбил эту
- Черный Ферзь - Михаил Савеличев - Научная Фантастика
- Агнец в львиной шкуре - Сергей Дмитрюк - Социально-психологическая
- Маленькая Миледи 2 Первые шаги - Дмитрий Минаев - Научная Фантастика
- Пирамиды Астрала - Виктор Кувшинов - Научная Фантастика
- Откуда берутся баньши - Юстина Южная - Научная Фантастика
- Отзвучавшая музыка - В. Мэрисон - Научная Фантастика
- Кто платит за переправу? - Танассис Вембос - Социально-психологическая
- Шесть гениев (Сборник) - Север Гансовский - Научная Фантастика
- Контраходцы (ЛП) - Дамасио Ален - Научная Фантастика
- Дюна: Дом Харконненов - Брайан Герберт - Научная Фантастика