Форма входа
Читем онлайн Хорошо и плохо было жить в СССР. Книга вторая - Герман Шелков
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
После употребления пива натуры людей обнажаются. Кому хочется веселиться, тот смеется, балагурит, но весельчаков немного. Больше таких, кто желает навязать другим свое мнение. Бывает, доходит до драки. Ссорятся почти каждый вечер. Также много тех, кто поливает грязью все существующее вокруг, всю природу, как естественную, так и рукотворную. Ругают все на свете: погоду, тайгу, страну, снабжение, устройство всех департаментов и организаций, зарплату и особенно проклинают свое положение, настоящее и будущее. Говорят, что в прошлые времена, до революции, была самая лучшая жизнь. Словно они ее видели! Затем говорят, что все замечательное только за границей, где угодно, но не в СССР. Приводят в пример японские экскаваторы и американские бульдозеры, уточняют: «Вот где гидравлика! А у нашей техники разве гидравлика? Чепуха!» Затем – про японские транзисторные приемники: возьмешь приемник, хватишь об пол или сбросишь с пятого этажа, а ему нипочем, работает как работал! А наш приемник ладонью погладил, он и сломался!» После этого рассказывают про иностранные продукты питания: ветчину, вяленую колбасу, джемы – вот будто бы настоящая еда. А здесь, в Советском Союзе, еда «не та», грубая и на вид неаппетитная. И так каждый вечер: пиво, сушеная рыба и унылые разговоры о жизни, будто бы все плохо, нудно и глупо. Никто не рад и не горд за строительство, развернувшееся в тайге. Кто же это говорит? Это холостые, недовольные жизнью люди, которым нужны деньги, квартиры и женщины. Им от двадцати восьми до сорока лет. Они бывали в разных частях страны, но нигде не задержались, потому что нигде им не удалось получить желаемое. «И там и сям», по их словам, все одинаково: «Пашешь, как угорелый, а тебе – черта лысого», что на обычном языке означает недостойную оплату труда и бытовую неустроенность в обмен на ударную работу. Строители постарше, лет сорока, задумчивы и лаконичны в формулировках: «Везде один треп». Иногда дают объяснения: «Приезжаешь в край или область устраиваться на работу, обещают одно, а на деле выходит всегда другое: нуль, ни хорошей зарплаты, ни квартиры, ни близкой перспективы». После пятой бутылки пива лица многих строителей краснеют и становятся вовсе недобрыми. И вот уже кто-то орет в коридоре: «Чего пялишься, гад? Рожу давно не били?» Утром, хмурые и недовольные, с изжогой после сушеной щуки и черного хлеба, все эти люди идут по дорожкам между великолепных сосен на строительство. Есть и такие, которые не пьют пива и вообще спиртного, их называют «комсомольцы», независимо от возраста. Вообще звание «комсомолец» здесь унизительное, его боятся и стесняются, от него бегут. Прорабу грубо отвечают: «Я тебе что, комсомолец, чтобы вприпрыжку бегать?» Это означает: «Сделаю, что велено, только не торопи». Инженеру кричат: «А ты меня, часом, не за комсомольца принял? Смотри! Отличай по характеру-то!» – что также означает: «Сделаю, но не так быстро, как просишь». Открыто уважать начальство не принято. Наоборот, начальству принято дерзить, отвечать с усмешкой, особенно инженерам, точно они неучи и болваны. Почему так? Это из-за таких, как я, молодых строителей, которым по двадцать лет. Наши «старшие товарищи», как говорили на собраниях, стесняются выглядеть перед нами покладистыми и дисциплинированными. Они хотят, чтобы мы видели в них грубых, сильных, бывалых, независимых людей. Нам, молодым, любят говорить: «Ну что, пионеры, мамкам и папкам домой письма пишите? Обязательно пишите, а то плакать будут. И в конверт шишку вложите, а то не поверят про тайгу-то!» Почти все они ходят с усами, с полубаками, руки держат в карманах, стыдятся хороших манер и нарочно коверкают и искажают слова и выражения. Намеренно говорят «пинжак» вместо «пиджак», «бутылку водку» вместо «бутылку водки». Матерятся, чтобы выглядеть грубее, а через это – солиднее. Но кто же ввел эту моду? Никто ее не вводил, она сама завелась из-за разделения по возрасту. На строительство в тайгу приехали и двадцатилетние, и тридцатилетние, и сорокалетние. Мне, как я уже сказал, был только двадцать один год, а моему соседу по комнате, Николаю Ю-кову, 27 лет, и он боялся, что, если подружится со мной, то старшие запишут его в «пионеры» или «комсомольцы». Поэтому он держался холодно и грубо, хотя было видно, что по натуре он неплохой парень, спокойный и даже добрый. Но иначе он не мог. Ведь кроме доброты у него имелось самолюбие.
На стройку приехали также люди семейные, привезли жен, устроили их малярами-штукатурами, отделочницами, облицовщицами и тут же пожалели, что не оставили женщин дома, в своем родном городе. Семейные пары поселили в семейном общежитии, но это не стало никаким препятствием для тех, кто желал видеть дам и разговаривать с ними. Если женщина хорошенькая, ее мужа не замечают, делают вид, что никакого супруга не существует. Женщину преследуют, приглашают пить пиво и на прогулки в тайгу, берут ее за руки, иногда даже обнимают за плечи. Мужья таких женщин – самые несчастные люди тут, на строительстве. Они затевают драки и ходят побитые, нервные и издерганные. В конце концов хорошенькая женщина вынуждена уехать со строительства и ждать мужа в доме у его матери или у своей.
Но были и свободные женщины. Помню двух таких подружек, лет тридцати, из бригады облицовщиц, грубых, некрасивых, сильно накрашенных, стремящихся в мужскую компанию. Они пили пиво наравне с мужчинами, курили папиросы, играли в домино. Наверное, они приехали сюда, чтобы найти мужей, создать семью, но выбрали неправильную, неподобающую тактику. Не следовало им сквернословить, выпивать и все время говорить то одному, то другому: «Слушай, Коля, женись на мне!» Или: «Знаешь, что, Сашка, а пойдем завтра расписываться!» Желающих не находилось, и обе эти подружки становились все злее и грубее, и в отместку на неудачи нападали на женщин помоложе и на девушек-маляров, которым было по восемнадцать-девятнадцать лет, кричали им: «Эй, Зойка-комсомолка, а ты себя сегодня в зеркале видела? Иди в тайгу – на свидание к медведю, самое верное для тебя дело!» Девушку звали не Зоя, а, к примеру, Светлана, однако это не имело значения. Грубые подружки стремились унизить всех, кто был помоложе и посвежее и привлекал внимание мужчин. Хотя среди свободных женщин и девушек хорошеньких я почему-то не видел. Не знаю, почему. Наверное, симпатичные девушки боялись ехать на работу в тайгу, наверное, об этом ходили какие-то нехорошие слухи и разговоры.
Моя специальность была связана с электричеством, но мне предложили работать каменщиком, сказали, что и денег заплатят больше, и выделят квартиру в построенном мною же доме. Я согласился. Научился класть кирпичи, и до сих пор умею это делать. Сначала платили 160, потом 180 рублей в месяц. И я был разочарован, так как рассчитывал, что в тайге, далеко от центра, будут платить не меньше двухсот рублей, а то и триста. Стал узнавать: будут ли надбавки к зарплате и нет ли места повыгоднее, и выяснил, что 180 рублей – это предельно высокая оплата труда для таких, как я. Получалось, что у меня есть только один выход: отчаянно копить деньги, не тратя даже на портвейн в выходные дни. Это был единственный способ осуществить хотя бы некоторую часть моих замыслов. Только так я мог купить себе, например, мотоцикл. Другие строители тоже копили средства. Ходили в спецовках, в кирзовых сапогах, в ватниках и рассказывали, что как только сберкнижка как следует «распухнет», вот тогда они заживут. Но не здесь, в тайге, а в своем родном городе или на южном курорте. Помню слова тридцатишестилетнего Дмитрия П., монтажника-верхолаза: «На кой черт мне эта тайга – чтобы тут жить?
Я что, медведь? Я дома, в Молдавии, дом куплю, сад, разверну хозяйство, на базаре буду торговать, а тут пусть комсомольцы живут и прочее дурачье». Этот человек тяготел к деньгам, к зажиточности, к единоличному хозяйству, а не к коллективу. Взглядов этого верхолаза придерживались многие, кому было за тридцать. Некоторые объясняли, что они уже «наигрались» в «светлое завтра», хорошая жизнь им нужна сейчас, как можно скорее. Поэтому они презирали слово «комсомолец», связывали его с глупостью, а иные так и говорили: «Я когда-то и сам был комсомольцем. Думаешь, не был? Был. Все мы были когда-то глупые, верили в разную чепуху». А как-то раз один строитель, из сорокалетних, мне говорит: «Вот ты строишь дом, и работаешь ты хорошо, потому что тебе пообещали выделить в нем квартиру. Думаешь, выделят? Точно, дадут ордер, но только не на квартиру, а на комнату в квартире, поскольку ты холостой и бездетный. И когда ты женишься, тебе все равно не предоставят отдельную жилплощадь, а оставят проживать в коммунальной квартире, пока у вас с женой не появится ребенок. А вот когда ты сделаешься отцом, вот тогда тебе скажут: «Ну что ж, товарищ Кушко, теперь мы запишем тебя в очередь на отдельную жилплощадь, жди, и однажды тебе вручат заветный ордерок». И вручат, не сомневайся, но только в следующей пятилетке. И это еще ничего, это можно еще принять и понять, если бы все находились в равном, одинаковом положении. Но разве так бывает? Вот посмотришь: родственники и друзья начальничков получат отдельные квартиры независимо от того, семейные они или нет, много ли они тут, на строительстве, проработали или мало. Не знаю, как по тебе, а по мне это скучно и малопривлекательно». Я поверил строителю, отправился к начальству выяснять, что правда, а что нет насчет отдельной квартиры, и мне сказали: «Отдельную жилплощадь? Не-ет, Кушко, это было бы слишком! Ты сначала поживи в коммуналке, обзаведись семьей, а уж потом будем думать на твой счет».
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Хорошо и плохо было жить в СССР. Книга вторая - Герман Шелков бесплатно.
Похожие на Хорошо и плохо было жить в СССР. Книга вторая - Герман Шелков книги
- Раскрытие тайны - Николай Загородный - Прочая документальная литература
- Обратная сторона войны - Александр Сладков - Прочая документальная литература
- Жрецы и жертвы Холокоста. Кровавые язвы мировой истории - Станислав Куняев - Прочая документальная литература
- Война в Арктике - Герман Бурков - Прочая документальная литература
- Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока - Николай Стариков - Прочая документальная литература
- Кто воевал числом, а кто – умением. Чудовищная правда о потерях СССР во Второй Мировой - Борис Вадимович Соколов - Прочая документальная литература
- Тюдоры. «Золотой век» - Борис Тененбаум - Прочая документальная литература
- Тайны бессмертия - Игорь Прокопенко - Прочая документальная литература
- Иуды в Кремле. Как предали СССР и продали Россию - Сергей Кремлев - Прочая документальная литература
- Отдел «Восток»: тайные операции западных спецслужб против СССР - Рейнхард Гелен - Прочая документальная литература