Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одна из здешних улиц: Рю-стрит, гласила надпись на табличке, — и являлась тем центром, вокруг которого собирались птицы. Вымотанных полетом пернатых здесь было гораздо больше, чем на прилегающих улицах; они щебетали и чистили перья, устроившись на карнизах, печных трубах и телевизионных антеннах.
Кэл внимательно смотрел в небеса и на крыши, шагая по Рю-стрит. И вот (один шанс из тысячи) он увидел свою птицу. Одинокий голубь рассекал стаю воробьев. Кэл долгие годы вглядывался в небо, дожидаясь летящих домой голубей, и приобрел орлиное зрение. Он мог узнать любую знакомую птицу по дюжине особенностей ее полета и теперь нашел Тридцать третьего, без сомнений. Но пока он смотрел, голубь исчез за крышами Рю-стрит.
Кэл снова пустился в погоню по узкому переулку, который почти посередине улицы вклинивался между домами с террасами и выводил в другой переулок, пошире, тянущийся за рядом зданий. Место оказалось порядком запущенным. Всюду громоздились кучи мусора, одинокие урны были перевернуты, их содержимое разбросано вокруг.
В двадцати ярдах от того места, где находился Кэл, шла работа. Два грузчика выволакивали кресло со двора за домом, а третий стоял и глазел на птиц. Несколько сотен пернатых собрались в том дворе, расселись по стенам, оконным карнизам и перилам. Кэл прошел по переулку, высматривая голубей. Он заметил с дюжину или больше, но беглеца здесь не было.
— Что вы думаете по этому поводу?
Кэл был теперь в десяти ярдах от грузчиков, и один из них — тот, что стоял без дела — обратился к нему с этим вопросом.
— Понятия не имею, — чистосердечно ответил Кэл.
— Может, они собираются улетать? — предположил младший из тех, что тащили кресло. Он опустил на землю свою половину груза и уставился в небо.
— Не говори глупостей, Шейн, — отозвался его напарник, уроженец Западной Индии. Его имя было вышито на спине комбинезона — Гидеон. — С чего бы им улетать посреди клятого лета?
— Слишком жарко, — сказал третий. — Вот в чем причина. Слишком, черт побери, жарко. У них от жары мозги плавятся.
Гидеон тоже отпустил кресло и привалился к стене заднего двора, извлек из нагрудного кармана зажигалку и поднес к наполовину выкуренной сигарете.
— А неплохо быть птицей, — помечтал он вслух. — Пока тепло, болтаешься здесь, а как хвост подморозит, сваливаешь куда-нибудь на юг Франции.
— Птицы живут недолго, — заметил Кэл.
— Правда? — переспросил Гидеон, затягиваясь. Потом пожал плечами. — Недолго, зато весело. Меня вполне бы устроило.
Шейн дернул себя за редкие светлые щетинки, которые, видимо, считал усами.
— А вы разбираетесь в птицах, да? — спросил он у Кэла.
— Только в голубях.
— Гоняете их, что ли?
— Время от времени…
— Мой зять держит гончих, — сообщил третий грузчик, стоявший без дела.
Он посмотрел на Кэла так, будто это совпадение было настоящим чудом, которое можно обсуждать часами. Но Кэлу пришел в голову только один вопрос:
— Собак?
— Точно, — подтвердил грузчик в восторге от того, что они понимают друг друга. — У него их пять. Правда, одна умерла.
— Жаль, — произнес Кэл.
— На самом деле не жаль. Она совсем ослепла на один глаз и ни черта не видела другим.
После этих слов грузчик загоготал, и беседа зашла в тупик. Кэл снова сосредоточился на птицах и улыбнулся, разглядев на самом верхнем карнизе своего голубя.
— Я его вижу, — сказал он.
Гидеон проследил за его взглядом.
— Кого это?
— Моего голубя. Он прилетел сюда. — Кэл указал рукой. — Вон там. Посреди оконного карниза. Видите?
Теперь вверх смотрели все трое.
— Он дорогой? — спросил грузчик-бездельник.
— Тебе-то что за дело, Базо, — заметил Шейн.
— Просто спросил, — ответил Базо.
— Он завоевывал призы, — сообщил Кэл не без гордости.
Он не сводил глаз с Тридцать третьего, но голубь не выказывал желания куда-либо лететь, а просто чистил маховые перья и время от времени косился глазами-бусинками на небо.
— Сиди там, — вполголоса приказал ему Кэл, — не двигайся. — Затем обратился к Гидеону — Ничего, если я войду? Попробую его подманить?
— Да сколько угодно. Старушенцию, которая здесь жила, увезли в больницу. Мы забираем мебель в счет уплаты долгов.
Кэл вошел во двор, пробрался между кучами старого хлама, вынесенного из дома этой троицей, и шагнул в дверь.
Внутри была сплошная рухлядь. Если бывшая владелица дома и имела что-нибудь ценное, все давно уже вывезли. Оставшиеся на стенах картины ничего не стоили, ветхая мебель еще не настолько устарела, чтобы снова войти в моду, а древние ковры, подушки и занавески годились только для мусорного контейнера. Стены и потолок покрывали пятна копоти, образовавшейся за долгие годы. Источники этой копоти — свечи — стояли на всех шкафах и подоконнике, обросшие сталактитами желтого воска.
Кэл прошел через лабиринт тесных темных комнат и попал в коридор. Здесь было так же безрадостно. Коричневый линолеум вздыбился и потрескался, всюду стоял застарелый запах плесени, пыли и гниения. Хорошо, что хозяйку увезли из этого убогого места, подумал Кэл. Куда бы ее ни отправили, пусть и в больницу, там хотя бы простыни сухие.
Он двинулся по лестнице. Странное чувство охватило его, когда он поднимался в сумрак верхнего этажа, с каждой новой ступенькой видя все хуже и слушая звуки птичьей возни на шиферной крыше, а над ними — приглушенные крики чаек и ворон. Без сомнения, это было самовнушение, но Кэлу почудилось, что голоса птиц расходятся кругами над домом, словно именно он и привлекает их внимание. Перед его мысленным взором возникла картинка, фотография из журнала «Нэшнл джиографик»: звездное небо, снятое с огромной выдержкой. Звезды размером с булавочную головку описывали круги по небу — или лишь казалось, что они движутся, — вокруг Полярной звезды, неподвижно застывшей в середине.
От этого расходящегося кругами звука и вызванной им картинки у Кэла закружилась голова. Он внезапно ощутил слабость и даже испугался.
Сейчас не время раскисать, упрекнул он себя. Нужно подманить голубя, пока тот не улетел снова. Кэл прибавил шаг. На верхней площадке лестницы он обогнул несколько предметов мебели, вынесенной из спальни, и открыл наугад одну из дверей. Это оказалась не та комната — Тридцать третий сидел на карнизе в соседней. Сквозь занавески из окна лился солнечный свет, от изнурительной жары на лбу Кэла выступал пот. Из комнаты уже вынесли мебель, и на память от хозяйки остался лишь календарь за шестьдесят первый год. На нем была напечатана фотография льва под деревом: косматая монолитная голова покоилась на широких лапах, пристальный взгляд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Имаджика: Пятый Доминион - Клайв Баркер - Ужасы и Мистика
- Коллаж Осколков (сборник) - Игорь Афонский - Ужасы и Мистика
- Стена - Уильям Сэмброт - Ужасы и Мистика
- Страшная месть - Николай Гоголь - Ужасы и Мистика
- Таинство - Клайв Баркер - Ужасы и Мистика
- Проклятая игра - Клайв Баркер - Ужасы и Мистика
- Книга крови 5 - Клайв Баркер - Ужасы и Мистика
- Книга крови 6 - Клайв Баркер - Ужасы и Мистика
- Секретное окно, секретный сад - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Сад Истязаний - Октав Мирбо - Ужасы и Мистика