Форма входа
Читем онлайн Предпоследняя передряга - Лемони Сникет
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Вы вообще не опекун, — возразила Вайолет, — а Солнышко вообще не поджигатель. Моя сестра сама не знает, что говорит.
— Поджечь отель, — настойчиво повторила Солнышко.
— Тебе нехорошо, да, Солнышко? — заботливо спросил Клаус, заглядывая сестре в глаза. Он испугался, что медузообразный мицелий, который всего несколько дней назад угрожал жизни младшей Бодлер, скверно на неё повлиял. Клаус провёл исследование и придумал, как обезвредить зловредный грибок, но теперь ему показалось, что, быть может, он обезвредил его не до конца.
— Мне отлично, — ответила Солнышко. — Поджечь отель.
— Ах ты, моя цыпочка! — воскликнул Граф Олаф. — Да если бы Кармелите хоть чуточку твоих мозгов! Я так закрутился со всеми делами, что мне и в голову не пришло поджечь этот отель! Но даже если очень занят, не следует забывать о хобби!
— Ваши хобби, Граф Олаф, — попросту злодейство! — сказала судья Штраус. — Даже если Бодлеры решили принять участие в ваших кознях, я сделаю все, что в моей власти, и не допущу этого!
— Нет у вас никакой власти, — осклабился Граф Олаф. — Ваши коллеги-судьи — мои союзники, ваши коллеги-волонтёры болтаются по вестибюлю с завязанными глазами, а у меня гарпунное ружье!
— А у меня всеобщая история несправедливости! — воскликнула судья Штраус. — Ведь должна же эта книга на что-то сгодиться!
Негодяй не стал спорить, а просто нацелил на судью оружие.
— Давайте, сиротки, разводите огонь в прачечной, — сказал он, — а я тут позабочусь, чтобы судья Штраус нам не помешала.
— Есть, сэр, — сказала Солнышко и протянула руки брату и сестре.
— Не смейте! — закричала судья Штраус.
— Зачем ты это делаешь, Солнышко? — спросила сестру Вайолет. — Ведь ты причинишь вред невинным людям!
— Почему ты помогаешь Графу Олафу сжечь это здание? — закричал Клаус.
Солнышко оглядела прачечную и подняла глаза на брата и сестру. Она молча покачала головой, как будто ей было некогда пускаться в подробные объяснения.
— Помогите, — сказала она, и больше ей ничего говорить не понадобилось.
Хотя Клаусу и Вайолет поведение сестры казалось непостижимым, они вошли в прачечную вместе с ней, а Олаф разразился лаконичным победным хохотом.
— Ха! — воскликнул Граф Олаф. — Послушайте меня, сиротки, и я научу вас лучшим моим фокусам! Сначала расстилаете по полу грязное белье. Потом берете бутылки с крайне горючими химикалиями и поливаете белье.
Вайолет молча расстелила на деревянном полу прачечной грязные простыни, а Клаус и Солнышко взяли пластмассовые бутылки, открыли их и разлили содержимое по полу. По прачечной поплыл сильный резкий запах, а дети повернулись к Олафу и спросили, что делать дальше.
— А теперь? — спросила Солнышко.
— Теперь нужна спичка и растопка, — ответил Олаф и полез в карман той рукой, в которой не было ружья. — Всегда ношу с собой спички, — сообщил он, — а мои враги всегда носят с собой растопку. — Он подался вперёд и вырвал из рук судьи Штраус книгу «Отвратительные и Лицемерные Аферисты-Финансисты». — На что-то она действительно сгодится, — заметил злодей и швырнул книгу на грязное белье, едва не попав в Бодлеров, которые как раз выходили в коридор.
Упав на простыни, книга Джерома Скволора раскрылась, и дети увидели аккуратную диаграмму со стрелками, отточиями и пояснениями мелким шрифтом внизу. Бодлеры наклонились прочитать, что же написал специалист по несправедливости, и успели заметить лишь слова «подземный ход», когда Олаф зажёг спичку и мастерски кинул её в самую середину страницы. Бумага тут же занялась, и книга запылала.
— Ой, — тихо сказала Солнышко и прижалась к брату и сестре. Все три Бодлера и двое взрослых, стоявших рядом с ними, молча глядели через дверь в прачечную.
Горящая книга — исключительно печальное зрелище, ведь хотя книга — это всего-навсего бумага и типографская краска, возникает такое чувство, словно все содержащиеся в ней мысли обращаются в пепел, чернеют и скручиваются вместе со страницами, корешком и переплётом — это слово означает не только «обложка», но и «ткань, клей и нитки, которые скрепляют страницы». Когда кто-то жжёт книгу, то проявляет глубочайшее неуважение к мыслительной работе, породившей её идеи, к тому труду, который потребовался, чтобы связать воедино слова и предложения, и ко всем бедам, которые постигли автора, от нашествия термитов, которые едва не уничтожили все черновики, до большого валуна, которым кто-то придавил художника, когда тот сидел на берегу пруда, поджидая, когда ему доставят рукопись. Судья Штраус смотрела на книгу, потрясённо нахмурившись и думая, вероятно, об исследованиях Джерома Скволора и обо всех негодяях, которых с их помощью можно было бы передать в руки закона. Вайолет, Клаус и Солнышко думали о пожаре, который унёс жизни их родителей, лишил их дома и вынудил бороться за жизнь самостоятельно, что здесь означает «Сначала переходить от опекуна к опекуну, а затем от одной отчаянной опасности к другой отчаянной опасности, пытаясь уцелеть и разгадать тайны, которые висели у них над головой, словно пелена дыма». Бодлеровские сироты думали о первом пожаре, который ворвался в их жизнь, и не знали, окажется ли этот пожар последним.
— Лучше бы нам убраться отсюда, — нарушил молчание Граф Олаф. — Как показывает мой богатый жизненный опыт, стоит пламени добраться до химикалий, и пожар распространяется очень быстро. Боюсь, вечеринку с коктейлями придётся отменить, но если мы не будем слишком долго копаться, у нас останется время на то, чтобы перед отплытием заразить всех постояльцев медузообразным мицелием. Ха! К лифту!
Крутанув в руках гарпунное ружье, негодяй зашагал по коридору, волоча за собой судью, а Бодлеры побежали следом. Но когда они добежали до лифта, дети обратили внимание на табличку, привинченную возле узорных ваз. Точно такая же табличка висела и в вестибюле, да вы и сами скорее всего видели такие таблички. «ПРИ ПОЖАРЕ, — гласили вычурные буквы, — ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЛИФТОМ ЗАПРЕЩАЕТСЯ. ПОЛЬЗУЙТЕСЬ ЛЕСТНИЦАМИ».
— По лестнице, — сказала Солнышко, показывая на табличку.
— Наплевать, — презрительно скривился Граф Олаф, нажимая кнопку вызова.
— Опасно, — упёрлась Солнышко. — По лестнице.
— Может, это ты придумала поджечь отель, крошка, — сказал Граф Олаф, — но командую здесь я! Если мы поплетёмся по лестнице, то не успеем взять мицелий! Едем на лифте!
— Да тьфу, — вполголоса сказала Солнышко и задумчиво нахмурилась.
Вайолет и Клаус с подозрением взглянули на сестру, не понимая, как это ребёнок, которому ничуть не претило поджечь целый отель, расстраивается из-за такого пустяка, как лифт. Но тут Солнышко поглядела на брата и сестру с хитрой улыбкой и произнесла одно-единственное слово, которое все прояснило.
— Прелюдия, — сказала она, и в следующий миг её брат и сестра просияли.
— Чего? — свирепо спросил Олаф и нажал на кнопку ещё несколько раз, хотя подобное варварство, как всем известно, не ускоряет работу лифта.
— Моя сестра имеет в виду, — сказала Вайолет, — что она усвоила урок по поджигательству.
Однако младшая Бодлер имела в виду совсем не это. Клаус и Вайолет поняли: словом «прелюдия» Солнышко хотела напомнить им об отеле «Прелюдия» и о том, как однажды семья Бодлеров в полном составе провела там выходные. Как и говорила Кит Сникет, отель «Прелюдия» — очень славное место, и я рад сообщить вам, что он все ещё цел и невредим — ложка мёда в бочке дёгтя, — и что в бальном зале там по-прежнему висят знаменитые люстры в виде громадных медуз, которые раскачиваются вверх-вниз в такт музыке, которую играет оркестр, и что книжный киоск в вестибюле по-прежнему специализируется на сочинениях американских романистов реалистического направления, а открытый бассейн по-прежнему прекрасен, и когда кто- то прыгает в него, собираясь поплавать наперегонки, отражения окон отеля мерцают и переливаются. Однако бодлеровские сироты вспомнили не люстры, не киоск и даже не бассейн, где Солнышко училась плескаться и булькать. Они вспомнили одну шалость с лифтом, на которую подбил их отец, когда на него однажды нашло. Шалость — здесь это слово означает «Способ разыграть того, с кем ты едешь в лифте», — лучше всего удаётся в тот момент, когда вы собираетесь выходить из лифта, а ваши попутчики едут выше. Мама Бодлер возражала против того, чтобы её супруг учил детей подобным шалостям, так как, по её словам, шалость была недостойная, однако отец возразил ей, что это не более недостойная шалость, чем волшебные фокусы с булочками, которые мама Бодлер проделала в тот же день за завтраком в ресторане отеля, и тогда она неохотно согласилась поучаствовать в розыгрыше. Разумеется, данный конкретный момент в жизни Бодлеров не слишком подходил для розыгрышей, однако Вайолет и Клаус тут же поняли, что затеяла их сестра, и когда двери лифта наконец раздвинулись и Граф Олаф протопал в лифт, трое Бодлеров вошли следом и немедленно нажали сразу на все кнопки. Когда папа Бодлер проделал это, выходя из лифта, оставшаяся в лифте пассажирка, невероятная зануда по имени Элеонора, была вынуждена по пути в номер посетить все этажи отеля, однако здесь, в отеле «Развязка», шалость служила сразу двум целям — в данном случае это выражение означает «давала Бодлерам возможность сделать сразу две вещи».
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Предпоследняя передряга - Лемони Сникет бесплатно.
Похожие на Предпоследняя передряга - Лемони Сникет книги
- Конец! - Лемони Сникет - Детские приключения
- Угрюмый грот (с иллюстрациями) - Лемони Сникет - Детские приключения
- Остров Дадо. Суеверная Демократия - Саша Кругосветов - Детские приключения
- Когда Вадя был маленький - Анастасия Каляндра - Прочая детская литература / Детские приключения / Детская проза
- Сказки лисички Лиссель - Екатерина Имшенник - Детские приключения / Прочее
- Приключения юнкора Игрека - Павел Шуф - Детские приключения
- Трое против ведьмы - Адам Эпштейн - Детские приключения
- Большая книга ужасов – 65 (сборник) - Елена Усачева - Детские приключения
- Скелет за шкафом. Парижский паркур (сборник) - Юлия Кузнецова - Детские приключения
- Приключения енота Моцарта. Книга первая «Весна» - Светлана Имаева - Детские приключения