Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И как раз это случилось с нашим солнцем. То, что выбросило ему навстречу пространство, не было звездой. Труп, оцепеневший в несказанном холоде, слепая и черная глыба разодрала черное небо. Она нарастала. Объяв полнеба, теряясь в нем, беззвучно помедлила, как грозовое облако. Но не подступила ближе. Чудовищная оспа, буря тяжелого вещества, недвижимая, окаменевшая, схваченная смертью, рвала ее края. Она стояла, теперь багрово озаренная отраженным сверканием солнца, и диск ее весь вырезался на небе.
И тогда докрасна раскалилась, налилась светом пустота между ней и солнцем. Как раненый кит, солнце пустило кровавый фонтан. Исполинский столб пылающей материи взвился из его недр и рукавом потянулся к багровому колоссу. Мало-помалу основание столба истончилось, мостик, соединявший его с поверхностью солнца, стал уже. Теперь это походило на сигару, заострявшуюся о обоих концов и вздутую посредине. Сигара протянулась на десятки миллионов километров, разделявших солнце и колосс, но не достигла его.
И, поколебавшись, колосс стал удаляться. Он съеживался, угасал, таял, словно черное небо размывало его, как вода. И бездна, исторгнувшая его, замкнулась за ним.
Сигара существовала недолго. Она распалась, вихри пылающего вещества сосредоточились в огненные комья. Их получилось десять. Четыре небольших сгустились из тонкой части, близкой к солнцу. Один маленький и два средних родились в ее «голове». Гигант занял центр, между двумя средней величины.
И, повинуясь могучей силе притяжения светила, породившего их, комья-планеты стали прокладывать пути вокруг него сквозь рои газовых облаков, сквозь хаос первозданной материи, еще не принявшей форму. Сильно вытянутые кольца путей то скользили в ледяной пустоте, то неслись у пылающей поверхности солнца, и тогда солнце исторгало из порожденных им тел струи вещества, в меньшем виде повторявшие струю, создавшую их.
Это могло длиться и десятки миллионов и десятки миллиардов лет. Ибо не было никого, кто мог бы отсчитывать время.
Мало-помалу пути округлялись от трения с бесформенной материей, обломками великой катастрофы, сквозь которые проносились порожденные солнцем. И когда они закончили расчистку своих дорог, эти дороги стали почти кругообразны. Коперник считал их за совершенные круги. И только те, кто очень точными инструментами изучал небо после него, заметили их слабую вытянутость. Эта эллипсовидносгь сохранилась, как память о молодости солнечной системы.
Но до тех пор, пока наступила ее зрелость, одна из планет, пятая по счету, не выдержала огненного испытания близости солнца. Однажды, в одно из приближений к нему, внутренний взрыв разорвал ее на сотни кусков.
Все остальное уцелело.
Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун и Плутон со своими спутниками еще сделают сотни миллионов кругов вокруг солнца. И пояс осколков-астероидов миллиарды лет будет бороздить пустое место между маленьким Марсом и огромным Юпитером.
2. Рождение победителя
Наши масштабы становятся больше. Из беспредельности, где родятся звезды, где пространство измеряется только световыми годами и где нечем мерить время, мы перенесемся на одну из планет, третью от солнца.
Она невелика — в полтора миллиона рая меньше солнца и в 1279 раз меньше Юпитера; она одна из тех, что образовались в обращенном к солнцу хвосте сигары. Сюда попали более тяжелые части солнечного тела, вещества, выкорчеванные из недр солнца.
И если другие далекие и огромные планеты едва тяжелей воды, то удельный вес нашей равен 5,5. Она камнем пошла бы на дно, если бы нашелся океан, способный ее вместить. Меньшая, чем они, она быстрее стала остывать. Мы раскроем ее инкогнито: это Земля. Вернее, это то, что будет Землей. Ибо никто не узнал бы ее в то время.
Она сияла еще, как звезда. Ее ядро было огненножидким. Здесь залегли тяжелые металлы. И это ядро опоясывали белые облака раскаленных газов.
В исполинской домне не было покоя. Ее корчили судороги. Недра ее клокотали, извергая и поглощая потоки вещества. Массы, величиной с континент, содрогались. Они горбились, вздымаясь, гребни их рушились вниз, ураганы продували их струями раскаленного газа, как сквозь гигантские фурмы, и языками вырывались в пространство.
Этот первозданный мир, знавший бури, каких никто из живых не увидит на Земле, знавший ярость вещества, утихшую потом, — он не был сложен. Его части были разъяты. Химические элементы, девять десятков простых тел, не вступали в соединения. Калильный жар разрывал их. Это был мир атомов и электричества. Водород наполнял его атмосферу. Пояс гелия, кислорода и азота лежал под ним. Облака паров легких металлов — щелочных и щелочно-земельных — располагались ниже. И тяжелые пары железа, никеля, кобальта, титана, бария, углерода, кремния и марганца сгущались в тягучие массы ядра земли.
Черная пустота пожирала тепло этого мира. Беспредельная и ненасытная, она заглатывала миллиарды калорий каждую минуту. И Земля стыла.
Сперва темные корки поплыли по ее жидкому телу. Колеблющиеся, зыбкие острова, более огромные, чем Гренландия, возникали там и сям; они разламывались, дробились на части, плавились и возникали вновь. Планета зарябила ими, словно дымящейся сыпью. Буйство вещества смирялось. И тогда, теряя в своей силе, раздарив пространству молодой и непокорный запас энергии, атомы элементов стали заключать союзы с соседями. Металлы соединялись с углеродом. Родились карбиды.
А высоко над ними вспыхнуло водородное пламя. Водород горел, смешанный с кислородом. Кольца взрывов опоясали Землю. При свете колоссальных факелов рождались тысячи кубических километров сухого водяного пара.
А Земля стыла. Еще сотни градусов были отданы звездному небу. И когда где-то над поверхностью Земли была пройдена точка кипения, пар стал сгущаться в воду. Первый дождь рухнул на непрочную почву и, вскипев, пополз облаком.
И непроницаемая ночь окутала Землю. Это не было похоже на пасмурный день. Толща туч в десятки километров заволокла все от полюсов до экватора. Плотнее войлока, не пропуская ни луча света, они садились местами на Землю, подобно чудовищным наседкам, словно океаны, которыми они были беременны, тяготили их.
Черный занавес опустился на мир, лежавший в родовых муках.
Время от времени огненный столб раздирал тучи, и молнии пронизывали их. И грохот потопа, смывавшего горы, смешивался с грохотом вулканического взрыва. Под черным покровом вода вступила в единоборство с подземным жаром. Этот мир знал два цвета: цвет ночи и багровый.
Победила вода. Время, уносившее тепло, было за нее. Теплый, дымящийся океан залил еще трепетавшую от внутренних содроганий поверхность планеты. Размывая землю, разламывая и растворяя минералы дна, он насыщался солями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Нищий с моста ОКоннела - Рэй Бредбери - Научная Фантастика
- Кто не верил в дурные пророчества - Сергей Кусков - Научная Фантастика
- Звезды без пощады - Александр Маслов - Научная Фантастика
- На берегу Вселенной - Максим Левобережных - Научная Фантастика / Попаданцы / Прочие приключения
- Записки марсобойщика - Дмитрий Евгеньевич Тагунов - Научная Фантастика
- Вход в кротовую нору - Добрынин Юрий - Научная Фантастика
- Двенадцать мест в машине времени - Владимир Малов - Научная Фантастика
- Откуда берутся баньши - Юстина Южная - Научная Фантастика
- Бухта страха - А. Фористер - Научная Фантастика
- «Если», 2005 № 02 - Журнал «Если» - Научная Фантастика