Форма входа
Читем онлайн Ахульго - Шапи Казиев
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Магомед убедил Шамиля, что первым делом нужно искоренить адаты – древние обычаи, которые противоречили шариату – исламскому праву и толкали Дагестан в хаос беззакония. Затем Магомед написал «Блистательное доказательство отступничества старшин Дагестана», в котором объявил адаты собраниями трудов поклонников сатаны. А отступникам предрекал: «Если вы не предпочтете покорность своему господу, то да будете рабами мучителей».
Магомед обрел множество последователей, призывая людей принять шариат, по которому все должны быть свободны, равны и независимы, который не позволял какого-либо угнетения одного человека другим и ставил вне закона все, что вредило людям и обществу, вроде рабства или ростовщичества. Однако только проповеди, даже самые пламенные, неспособны были вернуть горцев на путь истинный. И молодые реформаторы не замедлили присовокупить к ним самые решительные действия. Восставшие по их призыву горцы объединялись, изгоняли нечестивцев, а зависимые выходили из повиновения.
Шамиль и сам не ожидал такого успеха. Шариат распространялся как очистительный ливень, сметая недовольных мулл и лицемерных старшин. Шамиль вспоминал, как терявшая влияние и рабов знать пробовала урезонить Магомеда. Как Аслан-хан Казикумухский пригласил его к себе и стал упрекать, что он подбивает народ к непослушанию:
– Кто ты такой, чем ты гордишься, не тем ли, что умеешь изъясняться на арабском языке?
– Я-то горжусь, что я ученый, а вот вы чем гордитесь? – отвечал гость.
– Сегодня вы на троне, а завтра можете оказаться в аду.
Когда волнения охватывали уже подвластные царским властям области, остановить Магомеда попытался и самый могущественный человек в Дагестане – шамхал Тарковский. Он пригласил проповедника к себе, в Тарки, будто бы для введения шариата. Но Магомед заявил
ему:
– Не знания должны идти за человеком, а человек за знаниями.
Едва придя в себя от такой дерзости, Тарковский бросился в Темир-Хан-Шуру и потребовал от царских властей покончить с мятежниками.
Больнее всего было для Шамиля то, что против них выступил и один из их учителей, почитаемый в горах ученый Саид Араканский. Он написал своим ученикам письма, в которых требовал оставить опасные проповеди и вернуться к ученым занятиям. В ответ Магомед и Шамиль призвали его поддержать их намерение ввести шариат и сплотить горцев для борьбы с греховной знатью. Араканский не соглашался, полагая, что дело это безнадежное и непосильное. Но было уже слишком поздно. Магомед и Шамиль со своими приверженцами явились в Араканы и разогнали отступников. Саид сказал, что его кусает щенок, которого он сам выкормил, и бежал в Дженгутай к Ахмед-хану Мехтулинскому, оставив в Араканах свою библиотеку, считавшуюся самой большой в Дагестане.
Теперь отступать было некуда, и Магомед с Шамилем решили поднять на борьбу весь Дагестан. Движение их считалось мирным, но все чаще натыкалось на ханские сабли и царские штыки. И когда стало ясно, что шариат нуждается в острых кинжалах, Магомед и Шамиль обратились к духовным руководителям горцев за разрешением на священную войну.
Столпом веры в Дагестане почитался шейх Накшибандийского тариката Магомед Ярагский, который был очередным звеном Золотой цепи шейхов, восходящей к самому пророку. Он был кроток с праведниками и суров с теми, кто отступал от веры ради бренных земных благ. Главным условием веры шейх объявил свободу, но поначалу проповедовал мирный, духовный газават против дьявольской порчи в людских душах. Его последователи, вооружившись деревянными мечами, ходили по селам, призывая людей покаяться и вернуться к чистоте веры.
За деревянными мечами ханы распознали угрозу появления настоящих, которые были бы направлены против них. Забеспокоились и царские власти, велев ханам пресечь опасные брожения в своих владениях. Местному правителю это не удалось. Тогда к шейху было решено послать почтенного Джамалуддина Казикумухского, чтобы ученый уговорил ученого не гневить царские власти. Джамалуддин был секретарем хана, который осыпал его почестями, щедрыми дарами и даже пожаловал ему три аула, когда Джамалуддин предсказал правителю рождение сына.
Но путь Джамалуддина сопровождало столько необъяснимых явлений, что, явившись к Ярагскому, он желал лишь одного – принятия от него тариката – суфийского пути к познанию истины. Шейх посвятил Джамалуддина, и он стал его мюршидом – духовным наместником, которому позволялось самому направлять желающих вступить на истинный путь. Вернувшись в Кази-Кумух, Джамалуддин обратился к Аллаху с полным раскаяньем, раздал людям все свои богатства и объявил хану, что отказывается от должности секретаря, ибо не желает быть соучастником грехов и злодеяний. Хан попытался наказать Джамалуддина, но натолкнулся на невидимую силу, которая едва не погубила его самого. Своим ученикам, число которых росло с каждым днем, Джамалуддин начал проповедовать шариат – первую ступень тариката.
Предпочитая миролюбивое распространение учения, он позвал к себе Магомеда и Шамиля, надеясь умерить их пыл и предостеречь от войны, в которую ханы непременно втянули бы царские войска, не тревожившие еще горный Дагестан. А борьбу с заведомо более сильным противником Джамалуддин считал губительной для народа. Шамиль уважал мнение мудрого наставника, но Магомед считал тарикатистов излишне мирными и ехать к Джамалуддину согласился лишь для того, чтобы убедиться, действительно ли он обладает необычайными дарованиями, о которых шла молва по всему Дагестану.
Входя в дом Джамалуддина, Магомед послал вперед с Шамилем одного из своих друзей, а сам сел с краю.
– Добро пожаловать, Магомед! – вдруг обратился к нему Джамалуддин, а затем взял за руку и посадил рядом с собой.
– Вот место, которого ты достоин.
Эта встреча произвела на гостей столь глубокое впечатление, что даже Магомед почувствовал непреодолимое желание принять у Джамалуддина посвящение в тарикат. Воинственные вожди шариатистов превратились в смиренных послушников, для которых молитвы стали делом более важным, чем война с отступниками.
С тем они и вернулись. Магомеда будто подменили. Ему открылся новый, захватывающий душу мир, и он надолго уединялся для изучения полученных от Джамалуддина книг. А вместо кинжалов вновь взялся за проповеди, что очень удивляло его последователей. Люди стали расходиться по домам, а успехи шариатистов обращались в пыль. Но Магомед недолго оставался в плену очарования Джамалуддином. Он уже колебался между тягой к постижению пленительных высот тариката и стремлением к решительному искоренению разобщающих горцев адатов, чтобы заменить их едиными для всех законами шариата. Но тут пришло письмо от Джамалуддина, в котором мюршид писал:
«Совершенный ученый мюрид Магомед, если ты вступил на путь накшибандийских наставников, тебе нужно неотступно уйти в уединение и многократно славословить Аллаха, и наставлять тех, кто тебя навестит, тому, что ты знаешь. Тебе нет нужды толкать людей на смуту и гибель. Известно, что смуты будут продолжаться без конца, если ты начнешь дело, которое ты хочешь».
Но Магомеда это не убедило, он уже изнемогал от бездействия и в конце концов объявил Шамилю:
– Что бы там ни говорили Ярагский с Джамалуддином о тарикате, на какой бы манер мы с тобой ни молились и каких бы чудес ни делали, а с одним тарикатом мы не спасемся: без газавата не быть нам в царствии небесном. Давай, Шамиль, газават делать.
Они взялись за оружие и развернули борьбу с новой силой. Все больше обществ Дагестана признавало шариат, который становился основой их единения и гарантией независимости.
В горах установилось двоевластие: народ поддерживал Магомеда, но его главный противник – Хунзахский ханский дом, один из самых древних и почитаемых в Дагестане, – был еще силен. Тогда Магомед с восьмитысячным отрядом сподвижников обложил его столицу Хунзах и предложил ханше принять шариат:
– Аллаху было угодно очистить и возвеличить веру! Мы лишь смиренные исполнители его воли!
Гордая ханша ответил огнем. Отряд повстанцев ворвался в Хунзах, но потерпел поражение. Магомед и Шамиль остались живы лишь благодаря заступничеству дервиша Магомеда из Инхо.
Уцелевшие повстанцы разошлись по домам, а Магомед и Шамиль с ближайшими сподвижниками вернулись в Гимры. Но скоро туда явился отряд царских войск с пушками, и под угрозой разрушения аула гимринцам было велено изгнать Магомеда с его сподвижниками. Они ушли сами и построили невдалеке от аула башню. Шамиль хорошо помнил, как Магомед предсказал тогда то, что потом сбылось:
– Они еще придут на меня. И я погибну на этом месте.
Опечаленный Джамалуддин велел Магомеду и Шамилю оставить такой образ действий, если они называются его мюридами в тарикате. Однако они не собирались опускать руки. Под Хунзахом они потерпели поражение, но в народном мнении они одержали победу, дерзнув пошатнуть главную опору отступников в Нагорном Дагестане. Однако в том, как действовать дальше, мнения друзей расходились. Магомед был убежден, что, пока остаются ханы, свободы в горах не будет, что сперва нужно вырвать с корнем ханское племя, а иначе, что бы они ни взрастили, все будет чахнуть.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ахульго - Шапи Казиев бесплатно.
Похожие на Ахульго - Шапи Казиев книги
- Путь к трону: Историческое исследование - Александр Широкорад - Историческая проза
- Гражданская война. Миссия России - Дмитрий Абрамов - Историческая проза
- Осажденная Варшава - Лев Жданов - Историческая проза
- Иоанн III, собиратель земли Русской - Нестор Кукольник - Историческая проза
- Мемуары сластолюбца - Джон Клеланд - Историческая проза
- Поляне(Роман-легенда) - Хотимский Борис Исаакович - Историческая проза
- Брат на брата. Окаянный XIII век - Виктор Карпенко - Историческая проза
- Ранним воскресным утром. Пёрл-Харбор. 1941 - Барри Дененберг - Историческая проза
- Караван идет в Пальмиру - Клара Моисеева - Историческая проза
- Венчанные затворницы - Лев Жданов - Историческая проза