Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На площадке продолжалось распределение остальных людей по взводам и отделениям роты.
Воскресенье, 19 июля 1942 г. Мне грозит трибунал.Я получил большой нагоняй за первый завтрак. Сварили перловую кашу с тушенкой и чай. Каша оказалась не только с тушенкой, но и с какой-то мазеобразной примесью темного цвета.
Накануне вечером после получения кухонь, инвентаря, продуктов мы долго обсуждали, как варить кашу, суп, борщ и другие премудрости поварского ремесла. Знания у моих подопечных очень скудные. Да и у меня не было опыта и никакой подготовки по приготовлению пищи. Допоздна знакомились с устройством кухонь, осмотрели инвентарь, решали, что к чему. Ночь почти не спали. Поехали с кухнями к колодцу, залили котлы водой и для пробы затопили их. Убедились, что в топках хорошая тяга, что вода закипает и избыток пара с шипением выходит из предохранительного клапана. Предупредил поваров, чтобы хорошо вымыли котлы этой же горячей водой, а для завтрака залили свежую. Как мыли котлы, не видел. Ушел под утро отдохнуть. Когда снимал пробу (попробовал ложкой из черпака), каша была как каша. Правда, как мне показалось, с каким-то металлическим привкусом. Но я посчитал, что это из-за нового котла. Чай не пробовал. Разрешил выдачу завтрака. Первые группы людей получили и поели кашу, а последующие стали замечать в каше какие-то полосы черной массы и подняли шум. Повара Харитонов и Шихалев были в недоумении, растерянные, объяснить ничего не могли.
— Какая-то чернота, черт бы побрал ее, тянется из котла, — все твердил Шихалев.
Я взял черпак, стал на подножку кухни и зачерпнул кашу, поведя по дну и стенке котла. В черпак, кроме каши, набралась черная густая масса от дна и стенки котла. Обратился к поварам:
— Кто мыл котлы и заливал воду?
— Я заливал и Шихалев заливал. Мы оба ездили с кухнями к колодцу, тому самому, где вы вчера разрешили брать воду, и залили оба котла, — ответил Харитонов.
— Смотрели перед заливкой котлы, чистые были? Кто их мыл?
— Чистые, мытые. Шихалев мыл.
— Как мыл котлы, Шихалев?
— Горячей водой, что кипела.
— И еще чем? Дальше как было?
— Так и было. Вылил ту воду сначала ведром, затем черпаком и залил у колодца свежую.
— Дно котла чем вытирали?
— Ничем. Вычерпал всю воду и залил свежую.
— Никто не мог залить что-нибудь в котел?
— Не должно. Мы все время были рядом.
Подошли командиры роты и замполит — старший политрук Титов. Уже кто-то им доложил о случившемся. У кухни собирались красноармейцы и командиры — пришли с котелками за завтраком.
— Что натворили? Докладывай, доктор!
— В кашу какая-то масса попала, темная, как мазь.
— Откуда попала? Кто мог подсыпать? Людей травить вздумали, горе-кашевары. Под трибунал пойдете все и ты с ними! Ты присутствовал при закладке продуктов? — уставился он на меня.
— До поздней ночи обсуждали, как все делать, все просмотрели, кухни проверили и протопили. Проинструктировал поваров, где воду брать и когда закладывать продукты…
— Я спрашиваю: при закладке продуктов присутствовал?
— Нет. Очень поздно было.
— Вот и будешь отвечать в первую очередь. Не дай бог, если будет хоть одно отравление. Первый пойдешь под трибунал.
— Не повар я. Не я кашу готовил и не должен себя привязывать на все время к кухне.
— Молчать! Оправдания мне не нужны. Я приказал заниматься тебе питанием, доктор, тебе! И с тебя спрашивать буду. Комиссар! Собери всех людей, кто уже кушал кашу, в одно место и наблюдайте за ними, а ты, доктор, пойдем со мной.
И командир быстрой походкой пошел к своей машине с будкой, в которой размещался. Что-то меня осенило, и я подошел ко второй кухне, открыл крышку котла, где заварили чай, и черпаком провел по дну и стенке котла. Так же набралась в черпак густая черная масса. Побежал в машину к командиру с черпаком. Он звонил в штаб бригады и докладывал о чрезвычайном происшествии в роте и просил для расследования направить представителя особого отдела.
Я попытался ему доложить свои соображения, но он и слова сказать не дал. Замахал рукой, а когда положил трубку — разошелся. Из его уст посыпался поток брани вперемешку с матерщиной. Впервые в жизни получил разнос в самых хлестких выражениях. Он сказал, что кто-то пытался вывести людей из строя, чтоб сорвать отправку их на фронт, и я помог этому отсутствием бдительности. И не миновать мне трибунала, поскольку я должен четко выполнять его приказания, а не пускать дело на самотек. Не должен отходить от кухни, пока вновь испеченные неопытные повара чему-нибудь научатся. Оказывается, я маменькин сынок, которому нельзя доверять, что при первой возможности он избавится от меня и все в таком духе. Я стоял навытяжку и слушал. Забыл, что у меня в руках черпак со злополучной смазкой. Когда он уже, как мне показалось, выговорился, я вставил несколько слов.
— Зачем вы кричите и так оскорбляете меня?
— Молчать, сосунок! Еще поучать меня вздумал, — перебил он меня, — людей травишь, а мне молчать.
— Прошу не оскорблять меня.
— Травишь людей, а мне любоваться тобой!
— Никто не отравлен, котлы были покрыты антикоррозийной заводской смазкой, и повара не сняли ее с поверхности котлов, — удалось вымолвить мне. — В котле, где чай, тоже такая смазка. — И я протянул ему черпак.
— Вот видишь! Кто должен проверять котлы? Кто должен был контролировать все, что касается питания? Кто, я спрашиваю!? Кому я приказал отвечать за приготовление пищи? Отвечай! Не мне же всем заниматься.
Наступило какое-то безразличие ко всему, что он говорил, я даже перестал различать смысл слов… Понял, что мне надо уходить, открыл двери и стал выходить из машины.
— Стой! — услышал опять его голос. — Передай старшине, чтобы выдал личному составу сухой паек на завтрак: хлеб и консервы, а я с тебя удержу его стоимость. Теперь иди!
Я вышел. Зачем он так оскорблял меня, и как дальше быть? Наказал бы, если виноват, но выслушать поток такой матерщины? Как же будем дальше вместе служить? Едем же на фронт, и как так можно? Мне надо уйти из роты. Как быть дальше? Я, возможно, что-то упустил, но не за повара должен работать. У меня же масса других дел, а на фронте будет еще больше. А повара никудышные и не то еще могут отколоть, а спрос будет с меня. Кому их учить? Меня в училище учили контролю за питанием, нормам, подсчету калорийности пищи, санитарно-гигиеническим правилам и кулинарной обработке продуктов, сохранению витаминов в пище, но не как готовить ее. С такими мыслями я шел от командира после чудовищного разноса и не знал, как мне быть дальше. Ко мне подошел комиссар, несколько успокоил, посочувствовал, сказал, что командир резок, горяч и быстро отходит, чтобы я не копил зла на него и занимался своим делом, что завтрак сорвали, а могло быть еще хуже, если бы отравились люди. Хорошо еще, что все так обошлось. Этот случай послужит хорошим уроком на будущее для меня и для горе-кашеваров.
- 82-я Ярцевская - Иван Аврамов - Биографии и Мемуары
- Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953). - Николай Капченко - Биографии и Мемуары
- Ваксберг А.И. Моя жизнь в жизни. В двух томах. Том 2 - Аркадий Иосифович Ваксберг - Биографии и Мемуары
- Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера - Эрик Валлен - Биографии и Мемуары
- Свидетельство. Воспоминания Дмитрия Шостаковича - Соломон Волков - Биографии и Мемуары
- Адмирал Ее Величества России - Павел Нахимов - Биографии и Мемуары
- За нами Москва - Павел Белов - Биографии и Мемуары
- И книга память оживит. Воспоминания войны - Николай Гуляев - Биографии и Мемуары
- Рассказы о М. И. Калинине - Александр Федорович Шишов - Биографии и Мемуары / Детская образовательная литература
- Яак Йоала. Сколько лет прошло, но помним я и ты - Пааво Кангур - Биографии и Мемуары