Форма входа
Читем онлайн Москва купеческая - Павел Бурышкин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Это незнание иностранцами России красной нитью проходит через всю иностранную литературу, посвященную описанию «путевых впечатлений». Совсем так же, как и теперь, каждый новый путешественник как бы начинает сначала, производит новые наблюдения, как будто раньше, до него, никто ничего не знал, и стремится постигнуть психологию загадочного и непонятного народа. Это было и в недавнее время, когда для Запада открылись и русская литература, и русские искусства; было и тогда, когда Россия была еще Московией. В силу всего этого к свидетельствам иностранцев нужно относиться с известной осторожностью. Да и не все иностранцы дают такую безотрадную картину нравов торгового сословия Московии. Характерно то, что англичане, торговые сношения коих с русскими в XVI и XVII веках были лучше других организованы и о которых сохранилось большое количество всякого рода мемуаров и воспоминаний, почти не говорят об «испорченности нравов», во всяком случае, не указывают на это как на причину, которая затрудняла бы развитие торговых сношений. Инна Любименко, давшая наиболее полную историю торговли России с Англией[8], упоминая о мошенничествах, к которым прибегали русские купцы, и об очень нелестных отзывах иностранцев об их «честности», не приводит ни одного свидетельства из английских источников, а ссылается лишь на Герберштейна, Олеария и Кильбургера.
Конечно, не все было вполне благополучно: еще много лет спустя, при заключении англо-русского торгового договора в 1734 году, мы находим некоторые статьи, в него включенные (XXII и XXIII), устанавливающие специальные меры борьбы с имевшими место злоупотреблениями: с уклонением от платежа хозяевам по обязательствам, подписанным их служащими, и с затруднением по взысканиям с должников, уехавших внутрь страны. Но и с английской стороны дело обстояло не лучше. В том диалоге, который вел в Москве посол Елизаветы I, Флетчер, с Борисом Годуновым, где речь шла о проделках английского агента Мерша, нападали русские, а англичане защищались, указывая, что Мерш действовал по внушению дьяка Щелкалова. Но Флетчеру был дан ответ, что Мерш вор ведомый и сказал ложные слова на государева дьяка Щелкалова[9].
Злоупотребления несомненно были, но они были с обеих сторон. «Русские купцы, – говорит Костомаров, – постоянно были во мраке относительно большей части того, чем торговали, страшились обмана, не доверяли, были обманываемы и, в свою очередь, обманывали». И если низкий уровень морали в торговых делах являлся следствием низкого культурного уровня страны, то это применимо не только к жителям «дикой» Московии.
Иностранцы смотрели на Россию как на страну, выгодную для них, преимущественно по ее невежеству, потому что русских можно было легко обманывать. Естественно, конечно, что и русские платили тою же монетою, но это никак не останавливало иностранцев от их чрезвычайного стремления проникнуть в Россию, и между ними шла ожесточенная борьба, чтобы помешать один другому. Когда «открывший» Московию Ричард Ченселлор приехал в Москву и вступил в переговоры о торговле англичан с Россией, голландская компания в Новгороде обратилась к царю с письмом, возводя на англичан разные клеветы и, между прочим, стараясь уверить царя, что это морские разбойники, которых следует задержать. Узнав об этом, англичане отчаялись даже возвратиться в отечество, но царь не поверил доносу, и дело уладилось.
Со своей стороны и англичане всякими путями старались помешать утверждению в Москве постороннего влияния: когда в 1582 году там находился посланец Ватикана Антонио Поссевино, иезуит, английские купцы, проживавшие в Москве, подали царю записку, в которой пытались доказать, что римский первосвященник – антихрист. Поссевино пришлось со своей стороны представить объяснения и защитить папу от еретических обвинений.
К такому же выводу, что «плутовство» при совершении торговых сделок не было специфической русской привилегией, приходит и новейший русский историк Кулишер. Вот что он пишет:
«Обе стороны применяют те же приемы, платят друг другу равной монетой. В этом отношении русские торговцы могли многому научиться у торговавших с ними иностранцев, и поэтому рассказ Олеария о том, что московские купцы упрашивали обманувшего их на большую сумму голландца, чтобы он вступил с ними в компанию, весьма ярко освещает картину нравов того времени. В особенности англичане приписывали своим конкурентам-голландцам все пороки, которые у них и заимствовали русские купцы. Русские хитры и алчны, как волки, писал в 1667 году англичанин Коллинс, и с тех пор, что начали вести торговлю с голландцами, еще более усовершенствовались в коварстве и обмане. Во всяком случае, этот характер торговли русских с иностранцами свидетельствует о том, что капиталистической ее отнюдь нельзя еще назвать… Она напоминает торговлю тех же англичан и голландцев в заокеанских странах»[10].
Нужно сделать еще несколько замечаний.
Если бы торговое сословие и в прежней Московии, и в недавней России – в годы пребывания в ней Макензи Уоллеса – было бы на самом деле сборищем плутов и мошенников, не имеющих ни чести, ни совести, то как объяснить те огромные успехи, которые сопровождали развитие русского народного хозяйства и поднятие производительных сил страны. Русская промышленность создавалась не казенными усилиями и, за редкими исключениями, не руками лиц дворянского сословия. Русские фабрики были построены и оборудованы русским купечеством. Промышленность в России вышла из торговли. Нельзя строить здоровое дело на нездоровом основании. И… результаты говорят сами за себя: торговое сословие было в своей массе здоровым, а не таким порочным, как его представляли легенды иностранных путешественников.
* * *Такую же безотрадную картину купеческой бесчестности и плутоватости дает в общем и русская литература. Правда, не все крупные ее представители останавливались на изображении купеческого быта, но если это имело место, то почти всегда, до конца XIX столетия, плуты и мошенники, считавшие обман нормальным методом деловых отношений, угнетавшие своих близких и своих служащих и больше всего на свете любившие деньги. Положительных типов «деловых людей» почти что не было, да, к слову сказать, они и не удавались тем, кто пытался их описать. У некоторых авторов были лишь короткие замечания, иногда входившие в пословицу. Но было несколько и таких, которые свою славу составили изображением купеческой жизни и купеческого быта. Из таких первое место занимает А. Н. Островский.
Нет ни надобности, ни возможности дать здесь подробный и полный обзор тех произведений русской литературы, которые посвящены купеческому быту или содержат изображение его, и в частности жизни московского купечества. Но некоторые характерные примеры привести следует.
Одним из первых произведений, изображавших купеческую среду, была комедия Плавильщикова «Сиделец», где московский купец Харитон Авдулавин вместе со своими собратьями, другими московскими купцами, хочет обмануть и обобрать своего питомца, который у него служит сидельцем. Но вмешивается честный полицейский Добродетелев, и все кончается благополучно.
У Крылова есть басня, так и озаглавленная: «Купец». В ней речь идет о наставлениях, которые давал купец своему племяннику: «Торгуй по-моему, так будешь не внакладе» – и приводит пример, как нужно действовать: стараться сбыть гнилое сукно за хорошее английское. Но обманутым оказался сам купец, так как покупатель всучил ему фальшивую бумажку. В этой басне характерны заключительные строки:
Обманут! Обманул купец: в том дива нет;Но если кто на светПовыше лавок взглянет, —Увидит, что и там на ту же стать идет;Почти у всех во всем один расчет:Кого кто лучше подведет,И кто кого хитрей обманет.
У Гоголя о купцах говорится немного, но некоторые его характеристики вошли в поговорку. Тип положительный Гоголю, как и многим другим, не удался. Из всех женихов Агафьи Тихоновны, гостинодворец Алексей Дмитриевич Стариков – фигура самая бледная и ничего характерного собой не представляет.
Зато в «Ревизоре» фигуры купцов гораздо рельефнее, и не столько сами купцы, как те наименования, которые дает им городничий: «самоварники», «аршинники», «протобестии», «надувалы морские». Два первых термина не раз потом повторялись, как наиболее наглядные определения, что такое купцы.
Такие же короткие, запомнившиеся многим формулы найдем мы впоследствии и у Некрасова в поэме «Кому на Руси жить хорошо»:
Купчине толстопузому! —Сказали братья Губины,Иван и Митродор…
Имеется и изображение внешнего облика купца:
В синем кафтане – почтенный лабазник,Толстый, присадистый, красный, как медь,Едет подрядчик по линии в праздник,Едет работы свои посмотреть.
Праздный народ расступается чинно…Пот отирает купчина с лицаИ говорит, подбоченясь картинно:«Ладно… нешто́… молодца́!.. молодца́…»
В творчестве Островского пьесы из купеческого быта составляют самую крупную категорию: с них он начал, ими получил он известность, впоследствии славу, и почти до конца своих дней брал из этой среды темы для своих комедий.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Москва купеческая - Павел Бурышкин бесплатно.
Похожие на Москва купеческая - Павел Бурышкин книги
- Воспоминания уцелевшего из арьергарда Великой армии - Раймон де Монтескье-Фезенсак - Биографии и Мемуары
- Жуковский - Михаил Арлазоров - Биографии и Мемуары
- Есенин и Москва кабацкая - Алексей Елисеевич Крученых - Биографии и Мемуары
- Адмирал Ее Величества России - Павел Нахимов - Биографии и Мемуары
- Фердинанд Лассаль. Его жизнь, научные труды и общественная деятельность - В. Классен - Биографии и Мемуары
- Рассказы о М. И. Калинине - Александр Федорович Шишов - Биографии и Мемуары / Детская образовательная литература
- Вторая мировая война. Хроника тайной войны и дипломатии - Павел Анатольевич Судоплатов - Биографии и Мемуары / Военное
- «Фрам» в Полярном море - Фритьоф Нансен - Биографии и Мемуары
- Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Александра Потанина - Биографии и Мемуары
- Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910–1918 - Джордж Бьюкенен - Биографии и Мемуары