— Не теряйте надежды. Один из тамплиеров, который часто путешествует, сказал, что Святая Земля уже недалеко. Он считает, что если ветер будет попутным, мы причалим раньше, чем через неделю.

— Это утешает. Но пока в трюме есть хоть один ящик, ветры ничего не значат. Нас преследует смерть; ей нечего продавать, она не похожа на этого самозваного капитана.

— Бог не покинет вас вблизи Иерусалима! Этот тамплиер сказал также, что лихорадки вроде вашей часты в Святой Земле, и они не опасны. Какое-то время они заставляют сильно страдать, но не затрагивают жизненных основ.

— Откуда он это знает?

— Он сам болел ею и выздоровел.

— О, моя девочка-надежда! Корабль потонет, а ты все будешь надеяться…

Так и случилось, и виной тому была ошибка нашего капитана. Он позволил буре застать нас в опасной близости Кипрского побережья. В носу обнаружилась течь. Я не знаю, каким образом и почему в эту черную грозовую ночь с громом и молниями, под брызгами пены и дождя, эта девочка-надежда появилась среди нас. При вспышках сигнального фонаря, как при ясном дне, мы увидели ее развевающиеся волосы. Она нам улыбалась, улыбалась, улыбалась! Наша тревога улеглась, успокоились и лошади в трюме, когда она туда спустилась. О, чудо чистой души, свет исполненного любви сердца! Все мы, с нашим грузом страстей и горестей за плечами, нашими добрыми и безобразными поступками в прошлом, нашими желаниями и утратами, молитвами и покаянием — чем были мы перед ней, перед истиной, которую она несла в себе, как не соломой или водяной пылью! Тогда, в ту ночь, среди этого хаоса рвущихся снастей, лошадиного ржания, на полузатопленном корабле я припал к ее ногам, облобызал ее руку, край ее платья.

— Ты, Гио? Скорее иди на помощь морякам, надо заткнуть течь! Будь полезным!

Я не помню, как мы спаслись и почему над нами и над спокойным морем воссияло утро… Жанна была возле отца. Она говорила ему что-то своим чудесным голосом, сравнимым, я повторяю это, лишь с журчанием источника, струящегося по камням в тени листвы. Я же, по своей мужской грубости и простоте, внимал ей и задавался вопросом, не во сне ли я ее вижу, существует ли эта женщина в действительности…

Изуродованный бурей, лишенный части своей оснастки, наш корабль смог наконец войти в Кипрскую гавань. Необходимо было поправить его корпус и оснастку. Одной печалью больше для Анселена. Однако, пропитанный ароматами воздух острова, его климат и представившийся нам отдых оказали на него благотворное воздействие. Горячка оставила его. Он даже набрал немного веса, краски вернулись на его лицо. Все мы понимали, что жить ему оставалось недолго, и что это было не более чем временной, преходящей отсрочкой. Однако это обманчивое улучшение вернуло Анселену решимость. На свой манер он совершил свое паломничество и, сам того не ведая, раскрыл саму основу человеческого существа — душу младенца. Он умилялся всему: цветку, морю в просвете красных скал, рыбам, побережью, плодам на деревьях, пению птиц, ходу солнца, буйству осени, напоминавшей здесь скорее вечное лето. Испытываемая им радость была, может быть, сродни тому восторгу, что охватит нас в день Воскресения: когда мы восстанем от тяжелого сна, внезапно обретем яркий свет в глазах, свежий соленый воздух в груди, гул крови в жилах. Даже те из нас, кого жизнь изрядно покалечила и огрубила душу, чувствовали всю необычность счастья Анселена. И ни у кого не возникало желания посмеяться над его детскими восклицаниями.

Но это не самое главное из того, что довелось мне увидеть на Кипре…

Я видел, как Жанна помогала прокаженным менять повязки, подносила питье, беседовала с ними с нежностью, без тени отвращения. То, что произошло в глубине моей души, предостережения, запечатлевшиеся во мне тогда, потрясли меня. Вы скоро узнаете, почему! Я прошу вас все-таки верить, что Жанна была девушкой из плоти и крови. Она хотела любить, рожать детей, имена которым она приготовила заранее, спать в постели с мужчиной, деля с ним ласки с тем же пылом и благородством, которые оживляли каждое ее движение. Как же долго пытался я понять, что именно хотело от нее Провидение! До сих пор во мне шевелится какая-то неудовлетворенность. Кто, в конце концов, победил в этой жизни и кто в ней побежденный? И почему смерть набрасывает свой темный молчаливый покров на то, что было исполнено такой мощной жизненной силы? Я чувствую, что сейчас Жанна жива, и даже живее, чем тогда, там, на кипрском побережье, с теми прокаженными. Голос ее умолк, однако, мне известно место, где покоится ее тело, ставшее прахом…

Дорогие мои братья, не обращайте внимания на эти слова! Это изливается половина моего существа, а не моя вера; это говорит мое сердце в печали и сокрушении, а не моя надежда вновь обрести ее среди наших отошедших в лучший мир друзей…

Здесь Гио прерывался во второй раз. Все расходились — кто по своим кельям, кто в общий покой, задаваясь вопросом, исполнились ли молитвы Анселена, достиг ли, узрел ли он Святой Гроб Господень в награду за свои труды и мучения. Самые юные, прощаясь с Гио, отваживались спросить об этом. Иногда тот отвечал:

— По-твоему, Бог может быть неблагодарным?

МОНЖИЗАР

Ночь покрыла землю своим покрывалом, и тот же колокол звучал вдалеке. Это звонили на колокольне монастыря, построенного на окраине леса. Поздний звон сзывал монахов на вечернюю молитву. Ночные звери настороженно вслушивались в эти звуки. Лисы поводили острыми ушками, совы — своими кисточками, кабаны — волосатыми рылами. Это был час, когда Гио направлял свои стопы к заросшей тропе. Месяц бледным светом озарял мощеный двор. Дежурный стражник, согреваясь, притаптывал ногами. С завистью поглядывал он на три витражных окошка, за которыми сияли свечи, горел камин, и Гио вел свой рассказ. Затем он окидывал взглядом пустынную и молчаливую местность, громаду деревьев и поля, подымавшиеся к холмам на горизонте. Длинными светлыми полосами отсвечивали пруды, окаймленные зарослями камышей под сенью раскидистых ближайших деревьев…

— В Яффе, — продолжал Гио свое повествование, — жители были повергнуты в тревогу. Мы были неприятно удивлены при виде воинов, трудившихся над укреплением стен, повозок с продовольствием, торопливо стекавшихся в город среди толпящихся беженцев.

— Все потеряно! — восклицали эти несчастные. — Саладин у ворот Иерусалима. На севере сражается герцог Фламандский! На юге — наш маленький король Бодуэн: остановить ли ему войско Саладина со своей горсткой людей? Неверные жгут, грабят, душат повсюду — и все безнаказанно… Ах, крестоносцы из Франции, вы пришли слишком поздно! Да вас и не много!

Напрасно конница Яффы пыталась сдержать общее безумие, у нее у самой не хватало на то уверенности.

Нас ожидало еще одно разочарование. Иерусалимские тамплиеры, обязанные сопроводить нас до Святого Града, отказались брать с собой Анселена:

— Ведь он же не жилец! Он ни за что не сможет пересечь пустыню. Он задержит нас! Пускай остается в нашей яффской обители. Нам нужно отправляться сей же час. У меня приказ Великого Магистра!

Анселен сжал свои исхудавшие руки и опустил голову. Он не издал ни единой жалобы. Казалось, он смирился. Трех дней на море было достаточно, чтобы лишить его живости, сил и здорового вида, обретенных им на Кипре. Потерянный, он стоял среди нас, ожидая окончательного решения своей судьбы, не обнаруживая ни малейшего протеста, как будто бы речь шла о ком-то другом. Он только мелко дрожал от холода, или же от горького отчаяния! К счастью, один из наших землепашцев заметил своим рысьим взглядом в глубине улицы, среди этой кишащей толпы, носилки, несомые двумя лошадьми. Вместе с Рено он побежал за ними. Носилки остановились прямо напротив корабля, в то время как их хозяин торговался с сыном Анселена:

— Это превыше наших возможностей, говорю вам!

— Господин рыцарь, будьте благоразумны: я уже скинул треть цены, я продаю себе в убыток…

— Коварный ростовщик! Саладин стучится в дверь, а ты думаешь только о деньгах! Там человек, гибнущий оттого, что захотел увидеть Иерусалим. Он стоит больше, чем все носилки в мире, и ты с ними в придачу!

— Пусть он остается в Яффе и дождется исхода сражения. Мы будем обращаться с ним почтительно и вылечим его.

Глава сопровождения, тамплиер Мейнар, вынужден был вмешаться, когда Рено, вне себя от ярости, выхватил меч:

— Отдай твои носилки, торгаш! Они тебе больше не понадобятся. Храм выдаст тебе плату. Исполняй, несчастный!

Наконец мы смогли тронуться, без сожаления покидая корабль, на котором по вине его капитана мы потеряли столько недель и месяцев, добираясь сюда из Марселя. Этот капитан имел наглость спросить у нас, довольны ли мы его услугами, прибавив с хорошо знакомой нам желчной улыбкой:

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 53

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Копья Иерусалима - Жорж Бордонов бесплатно.

Похожие на Копья Иерусалима - Жорж Бордонов книги

Караван идет в Пальмиру - Клара Моисеева - Историческая проза
Огонь и дым - M. Алданов - Историческая проза
Лепестинья. Род - Лариса Лозина-Макаренко - Биографии и Мемуары / Историческая проза / Эзотерика
Викинг. Страсти по Владимиру Святому - Наталья Архипова - Историческая проза
Цвет времени - Франсуаза Шандернагор - Историческая проза
Мирные дни - Александр Чаковский - Историческая проза
Путь к власти - Ирина Даневская - Историческая проза
Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 3 - Вальтер Скотт - Историческая проза
На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин - Историческая проза / Периодические издания
Львы Сицилии. Закат империи - Стефания Аучи - Историческая проза / Русская классическая проза

Оставить комментарий