Форма входа
Читем онлайн Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона - Томас Нэш
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Что было дальше, вообразите сами. Слова мои обессилели и увязли в этой гнусной топи. О, зачем только я начал это трагическое повествование! Но все на свете имеет свой конец. Приходит конец и моему рассказу. Насытив свою скотскую похоть, утолив свое бешеное желание, он забрал все находившиеся в доме ценности, какие только можно было унести, взвалил себе на спину и был таков.
Вы, что прочли сие горестное повествование, сию печальную историю, не давайте умолкнуть вашей скорби! Докажите, что вы горячо откликаетесь на чужое горе. Как по-вашему, не заслуживает ли названия величайшей страдалицы женщина, у коей на глазах приносят в жертву всех ее детей, убивают одного за другим, и которая, когда зарежут одного, вытирает своим фартуком меч, дабы следующий был сражен чистым лезвием, и делает так много-много раз, пока очередь не дойдет до семнадцатого ее отпрыска? А вот сия женщина, сия матрона, сия злосчастная Гераклида похоронила за пять дней четырнадцать своих детей, чьи глаза закрыла с громким стенаньем и отдала им прощальный поцелуй, причем у нее прорезалось немало морщин; а через день и супруг ее уже лежал недвижимый и бездыханный, стал глыбой разлагающейся плоти и уже не мог ни разделять с ней трапезу, ни беседовать с ней, ни оплакивать с ней своих чад. Не лучше ли было бы ей не родиться на свет? Глаза ее распухли от слез, изливавшихся бурным потоком, слова ее были бессвязны, как у злосчастной Гекубы, мысли путались у нее в голове, и она была близка к безумию. Представьте себе, что на ваших глазах в церкви из гроба вдруг встает мертвец, именно так выглядела Гераклида, вставая с ложа, где ее принудили нарушить супружескую верность.
Взор ее померк, в лице не было ни кровинки, ее дыхание отдавало тлением, и она походила на привидение. Обесчещенная женщина поднялась на ноги; она испытывала отвращение к себе, подобно грешнику, встающему из могилы в день Страшного суда. Поднявшись, она взглянула на каменный пол и заметила, что у нее под головой находилось тело ее супруга. О, тут она принялась скорбеть, как Кефал, нечаянно убивший Прокриду, или как Эдип, который, сам того не ведая, умертвил отца и вступил в кровосмесительный брак с матерью.
Вот в каких словах изливала она свое отчаяние:
— Неужто для того я осталась в живых, чтобы тело моего супруга послужило носилками, на которых меня доставят в ад? Неужто, утоляя свою мерзкую похоть, он не мог найти иной подушки, кроме его распростертого на полу трупа? На твоей плоти будет начертана моя вина в день всеобщего воскресения. О красота, тебе суждено быть приманкой, вводящей в соблазн нечестивых! У богачей похищают деньги, у красивых женщин похищают честь. Нет, красота не благословение, а проклятье. Да будет проклят час, когда я была зачата! Да будет проклят час, когда мать произвела меня на свет, наделив вводящей в соблазн красотой! Ведь я совершила столь же тяжкое преступление, как змий, соблазнивший наших прародителей. Змий был в раю проклят во веки веков. Не должна ли и я почитать себя проклятой? Ведь, согласно учению о предопределении, я была предназначена совершить сие чудовищное преступление! Боров мгновенно умирает, ежели у него вырвут глаз; а я валялась с этим боровом в грязи, и око моего целомудрия было вырвано жестокой рукой бесстыдства.
Мне остается только умереть! Да, я умру, ибо жизнь мне нежеланна. Я смогу искупить свое невольное падение и стяжать награду лишь в том случае, ежели добровольно лишу себя жизни. О мой супруг, я буду твоей женой на небесах! Да не отвергнет меня с презрением при встрече твой чистый, отошедший к богу дух, ведь я подверглась зверскому насилию. Дьявол, что клевещет на слабых смертных и готов обвинять всех людей на свете, при всем желании не сможет меня обвинить в том, что я поддалась без сопротивления. Ежели я в чем и провинилась, то лишь в том, что не изуродовала свое лицо — источник злого соблазна.
После этих горьких сетований она бросилась к зеркалу и взглянула на свои черты, ей хотелось узнать, не написан ли на ее челе содеянный ею грех. Увидев себя, она покраснела от стыда, хотя на нее смотрело из зеркала лишь ее собственное изображение.
Тут она снова принялась причитать:
— Heu, quam difficile est crimen non prodere vultu! О, как легко прочесть по лицу преступленье! Вот я смотрю на себя и краснею, но не испытаю, ли я еще более ужасный стыд, когда господь будет взирать на меня? Ангелы предадут меня на поругание, святые и мученики отшатнутся от меня. Да, господь еще суровее осудит дьявола за то, что он дерзнул привести к нему столь порочное создание. Агамемнон, ты был язычником, но все же, отправляясь на Троянскую войну, ты оставил в своем доме музыканта, который должен был до самого твоего возвращения наигрывать все тот же мотив, состоявший всего из двух тактов, дабы оберегать целомудрие твоей жены. А мой супруг, отправляясь на борьбу с дьяволом и его приспешниками, на борьбу, в коей ему суждено было пасть, не оставил мне иного музыканта, кроме стонов и рыданий. Но если б даже меня охранял музыкант, то, подобно Эгисту, убившему музыканта, оставленного Агамемноном, и этот новый Эгист убил бы моего стража.
О горестное сердце мое! Как потерявший рога олень в ужасе и отчаянии скрывается в лесной чаще, так и тебе остается лишь тосковать и скорбеть! Укройся же под сень крыл милосердия божия! Проси, моли, взывай к нему неустанно! Просящему никогда не будет отказано в милости. Нет, может быть отказано. Быть может, я нечистый сосуд, предназначенный к гибели. Единственное средство избегнуть грозной кары божьей — это покарать себя в этом мире. И я сделаю это! Я искуплю свой грех смертью и с радостью ее приму. Ударом кинжала я положу конец своим нестерпимым мукам. Прощай, жизнь, подарившая мне лишь одни страданья! Прощай, заряженная грехом плоть, более склонная ко злу, чем к добру, испытавшая больше мук, чем наслаждений! Порази, проколи, пронзи меня своим острием, кинжал! Я готова стать твоими ножницами. Вырви у меня душу и пошли ее к небесам! Иисусе, прости меня! Иисусе, прими меня!
Пронзив себе грудь кинжалом, она упала на пол и ударилась головой о тело своего мужа. И внезапно он, пролежав без дыхания добрые сутки, очнулся от сна. Между тем из своей комнаты на верхнем этаже я наблюдал сквозь щелку эту печальную сцену. Пробудившись, он стал ощупывать себе голову и протирать глаза, потом огляделся по сторонам. Чувствуя, что у него на груди лежит что-то тяжелое, он сбросил с себя тело жены и, поднявшись на ноги, зажег свечу.
Тут начинаются мои злоключения. Сей почтенный человек, войдя в комнату со свечой, увидел, что жена его лежит с распущенными волосами, оскверненная и зверски убитая, а рядом с нею распростерта ее служанка Капестрано, пронзенная шпагой. Тут он схватил алебарду и стал бегать по дому из комнаты в комнату, разыскивая убийцу. Под конец он ворвался ко мне; я лежал на кровати, дверь моей комнаты была заперта снаружи и обнаженная рапира брошена на подоконник. Он сразу же решил, что я и есть убийца. Тотчас же созвав соседей, он заявил, что я умышленно велел запереть свою комнату снаружи, отослал прочь куртизанку, которую называл своей женой, и начисто вытер рапиру, дабы устранить все подозрения.
Меня тут же препроводили в тюрьму, приговорили к повешению и подвели к виселице. У меня уже была готова прощальная баллада, которую я наименовал: "Проделки Уилтона", и все же мне не пришлось поплясать в пеньковой петле. Человек, испытавший на своем веку немало опасностей и благополучно их избегший, охотно повествует о минувших злоключениях.
Мне уже надели на шею петлю, все шло как по-писанному, палач держал в руках конец веревки, привязанной в перекладине виселицы, и, готовый меня вздернуть, наступил ногой мне на плечо, пригибая меня к земле, когда я во всеуслышание произнес свое последнее слово. Как на исповеди, я чистосердечно поведал об известных уже вам событиях; о том, как эти злодеи в ночное время вломились в дом, убили служанку, похитили мою возлюбленную и заперли меня в комнате, произвели насилие над Гераклидой и как она под конец покончила с собой.
В толпе, собравшейся вокруг виселицы, находился английский граф, изгнанный из родной страны; услыхав, что его соотечественник приговорен к смерти за столь ужасное преступление, он пришел послушать его последнее слово и посмотреть, что это за человек и не знаком ли он ему. Не успел я окончить свой рассказ, как он попросил слова и потребовал приостановить казнь.
— Почтенные господа, благородные римляне, — начал он, — два дня тому назад я зашел к цирюльнику, чтобы он пустил мне кровь, дабы уберечь от заразы; как вдруг с криком и гамом в цирюльню притащили итальянца по имени Бартоло, тяжело раненного и истекавшего кровью. Делая вид, что я сочувствую ему в его беде, я начал ласково его расспрашивать, почему он оказался в таком плачевном состоянии, попал ли он в руки разбойников, или же с ним приключилась какая иная напасть. "Ах, — отвечал он, — долгое время я водил дружбу и даже побратался с испанцем Ездрой из Гранады, и мы с ним утоляли свою ненасытную похоть: мы совершили вдвоем добрых пятьсот насилий и убийств. Но вот исполнилась мера долготерпения божьего, и, дабы нас покарать, господь положил конец нашей дружбе. Это случилось в день, когда мы ворвались в дом Джованни де Имола". Сие имя только что назвал молодой дворянин с веревкой на шее.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона - Томас Нэш бесплатно.
Похожие на Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона - Томас Нэш книги
- История хитрого плута, лиса Рейнарда - Средневековая литература - Европейская старинная литература
- Песнь о Сиде - Автор неизвестен - Европейская старинная литература - Европейская старинная литература
- Полезная история - Петр Сицилийский - Европейская старинная литература
- Тайны инквизиции. Средневековые процессы о ведьмах и колдовстве - Генрих Инститорис - Европейская старинная литература / История / Религиоведение / Прочая религиозная литература / Справочники / Эзотерика
- Письма - Плиний Младший - Прочая старинная литература / Европейская старинная литература
- О Торстейне Морозе - саги Исландские - Европейская старинная литература
- Филострато. Охота Дианы - Джованни Боккаччо - Европейская старинная литература / Проза
- Ромео и Джульетта. Отелло (сборник) - Уильям Шекспир - Европейская старинная литература
- Исландские саги. Ирландский эпос - Автор неизвестен - Европейская старинная литература
- Письма к госпоже Каландрини - Аиссе - Европейская старинная литература