Форма входа
Читем онлайн Рассказы - Александр Вампилов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
– Хотите железную дорогу превратить в трамвайную линию? – строго начал он. – Ничего не выйдет. Здесь штраф посолиднее. Молодые люди заметно осунулись. Иван Карпович заметил бедственное состояние их духа и сменил тональность:
– Что же это вы? Такие представительные и… без билета. Стыдно вам! Это мальчишка, сорванец, ума своего нету или безобразия одни на уме, ну тот – ладно, а вы? Стыдно вам!
– Стыдно, – согласился один из юношей, потупив взор.
– Еще ладно, – продолжал Иван Карпович с увлечением, – еще ладно, что не стали болтаться на подножкам и бегать по вагонам, а то ведь… Вот рассказывал мне Петр Петрович, был случай недавно. Парень, тоже молодой, вроде вас, по вагонам бегал и… нет его. И все из-за какого-то билета. Да самая непутевая жизнь дороже билета хоть на край земли! Иван Карпович многозначительно осмотрел аудиторию и остался доволен впечатлением, произведенным своими словами. Оба лица выражали скорбь по человеческой жизни, которая во много раз дороже любых железнодорожных тарифов, раскаяние в собственном легкомыслии и торжественное обещание не подвергать себя больше опасностям и штрафам.
– Нам денег не жалко, – твердо сказал один из молодых людей.
– У нас их нет, – скорбно добавил другой. Искренность интонаций ранила доброго старика. Он посмотрел снова на мученические лица своих невольников. Эти, недавно еще цветущие юноши увядали у него на глазах. Ему вдруг пришло на ум, что и сам он – высохший до неузнаваемости цветок, и у него только заныла берцовая кость и к горлу подступила теплая волна сентиментальности.
– Дети! – выдохнул старик. – Берегите, дети, свою молодость прежде всего! Я вот… Иван Карпович сказал, что он не какой-нибудь деспот или формалист, что он видит: они славные ребята, что вышло нехорошо, но что все может выйти, что молодости многое прощается, что… В конце концов Иван Карпович предложил им денег для телеграммы, пригласил пообедать с ним в буфете, «где не грех взять по маленькой» или «грех не взять».
– Людей надо понимать и жалеть, – закончил он, – люди всегда это оценят. Все трое, растроганные и отуманенные живительными карами добра и благодарности, стояли у входа в станционный буфет. И в это время раздался паровозный сигнал. Компания замерла. Потом все трое переглянулись, и… молодые люди молча бросились к отходящему поезду. Они успели.
На скамейке
Никто не возьмет на себя смелость утверждать, что ссоры между влюбленными необходимы. Но с тем, что ссоры эти неизбежны, согласится всякий. Влюбленные ссорятся редко и часто, на мгновение и надолго, неожиданно и заранее обдуманно. Часто, затевая ссору, влюбленные уже предвкушают сладость примирения. Один мой приятель рассказывал, что самый лучший вечер в его жизни следовал за днем, в который он жестоко поссорился со своей возлюбленной. Они раздули ссору до бури, вырывающей из их душ любовь, и, чтобы не оскорбить друг друга, распрощались навсегда и разошлись по домам одинаково гордые и взволнованные. Поздно вечером они встретились. Она шла к нему, чтобы сказать, что она его ненавидит. С тем же спешил к ней и он. Но все, о чем здесь будет рассказано, произошло в то время, когда влюбленные ссорятся нехотя и ненадолго. Весна не любит расходиться с радостью. А был май – великолепный и достойный венец лучшего времени года. Убрав с земли снег, растормошив заснувшую реку, весна освободила людей от теплой одежды, разбросала под ноги зеленые ковры, развешала повсюду зеленые портьеры и занавески, снизила цены на живые цветы и мертвые улыбки, – словом, распорядилась так хорошо, так ловко и так заботливо, что не ценить всего этого невозможно. Когда ласковый майский день сменяется нежным майским вечером, когда воздух, приправленный острым вечерним запахом тополей, делается чище и слышней становится музыка из ближайшего парка, когда так приятно сидеть у открытого окна, тогда не ищите ваших молодых знакомых дома. Идите в парк – туда, где в такие вечера бьется пульс городской жизни. Знакомых вы, возможно, там не найдете, зато до конца вечера не потеряете надежды встретить их среди многочисленного собрания ценителей майских вечеров. Именно в такой вечер в парке своевременно появились Вирусов и Штучкин – два человека, равно интересных и молодых. У них приятные лица, а из одежды можно составить один мощный щегольской костюм. Это была подходящая компания: Вирусов любил шутить. Штучкин любил смеяться. Вирусов должен был нравиться гордой и чуть надменной осанкой. Штучкин подкупал добродушием и смешливостью. С его лица не сходил румянец отдыхающего человека. Держались они с той свободой, которую, присмотревшись, можно назвать самоуверенностью. Окаменев даже в самых академических и самых серьезных позах, эти молодые люди представляли бы собой скульптурную группу «Два шалопая». На танцплощадке они побывали лишь для того, чтобы оживить давку при входе и выходе в узкую калитку; шутили с незнакомыми людьми и свободно безо всяких предисловий заговаривали о любви со скромными и беззащитными девушками. Живость, с которою приятели провели начало вечера, утомила их наконец, и они решили отдохнуть и покурить в каком-нибудь тихом месте. Они свернули на безлюдную аллею, от одного вида которой веяло дворянской романтикой. Казалось, пройди эту аллею до конца – и выйдешь тихим, строгим и мечтательным, как девушка без подруг. Молодые люди смиренно побрели по песчаной дорожке. Вирусов вдруг впал в бесскандальное элегическое настроение и, покопавшись в своих сведениях из школьных хрестоматий по литературе, высокомерно процитировал:
– Приют задумчивых дриад! Штучкин хихикнул, но был назван пошляком и неучем. Уличив приятеля в незнании греческой мифологии, Вирусов перешел на невежество Штучкина вообще – тему более доступную и свободную, но вдруг замолчал. На дальней скамейке сидела девушка. Любоваться можно было издали, ни один художник не отказался бы от этого сюжета: потемневшая зелень аллеи, кое-где просвечивающий сквозь нее закат и на скамейке – девушка в светлом. Все это и казалось бы созданием художника-романтика, если бы не легкий ветерок, существующий только для того, чтобы оживлять картину едва заметным движением листвы. Вирусов был особенно растроган несложностью композиции – девушка сидела одна. Правда, на следующей скамейке расположился какой-то молодой человек, но он не вмещался в рамку этого полотна. Молодые люди приблизились, и Штучкин тут же задал заведомо идиотский вопрос:
– Сидите, значит?
– Мне трудно вам что-нибудь возразить, – ответила девушка. Вирусов на это тонко улыбнулся и спросил осторожно:
– Скучаете? Девушка не ответила, а только взглянула на Вирусова, и он понял, что имел до этого смутное представление о красоте и выразительности человеческих глаз. Непостижимо красивые, они красноречиво выражали теперь равнодушие. Она перевела свой взгляд на молодого человека с соседней скамейки, потом быстро взглянула на Вирусова и Штучкина разом и едва заметно улыбнулась.
– Такая холодная улыбка в такой теплой компании, – заметил Вирусов, оживляясь и садясь на скамейку. Девушка рассмеялась чистым и ровным смехом. Тут же кощунственно раздался немелодичный смех Штучкина. Молодой человек с соседней скамейки вздрогнул, поднялся и быстро пошел в глубь аллеи. Девушка смеялась не уставая, все громче и громче. Потом вдруг сразу смолкла и спросила, сколько времени. Добродушный Штучкин убавил наступление майской ночи ровно на час и заявил, что в такое время из парка уходят только олухи, как их сосед по скамейке. Вирусов, которого сначала несколько тревожило это соседство, сказал, что этот тип, проходя мимо, взглянул, кажется, нескромно на девушку и что, если она пожелает, его можно вернуть, чтобы заставить извиниться на французском языке, снять полуботинки и удалиться бесшумно на цыпочках. Штучкин заметил, что после он эти полуботинки может не надевать, а выбросить в кусты, где им самое подходящее место. Потом Вирусов, как умел, заговорил о прелести майских вечеров, причем в особенно белом свете старался представить позднее темное время. Девушка возражала, смеялась, поднимала одну бровь выше другой, но когда Вирусов дошел до игривого вопроса: «Как вас зовут?», вспомнила вдруг, что ее где-то ждет подруга, вспорхнула со скамейки и запрыгала вдоль аллеи. Приятели растерялись. Бежать за ней было бы нелепо, в чем Штучкин хотел все же убедиться, но Вирусов схватил его за пиджак и крикнул ей вслед:
– Вы бываете здесь?
– Иногда! – легкомысленно отозвалась она и растворилась в сумерках. Домой они возвращались молча, будто не замечая друг друга. Но если бы они захотели уединиться, то не смогли бы. Они жили на одной улице, в одном доме, в одной комнате. Приближение следующего вечера застало приятелей за хлопотливыми сборами. Вирусов решил навестить своего дядю, у которого, по его предположению, именно этим вечером должен был начаться приступ малярии. По Штучкину стосковалась его добрая тетя, о существовании которой он до сих пор так постыдно забывал. Между малярийным дядей и тоскующей тетей было общее то, что они одинаково любили модные галстуки и безупречные прически у посещающих их племянников. Собравшись, молодые люди вышли на улицу и разошлись в противоположные стороны. Размышляя о том, что проще всего обманывать своего друга, Вирусов свернул к парку. Скоро он был там и, придирчиво осмотрев себя в темном стекле киоска «Пиво-воды», пошел в глубь вчерашней аллеи. Вечер был ничуть не хуже вчерашнего, декорации также великолепны. На дальней скамейке Вирусов заметил светлое пятно и, лишившись вдруг своей надменности, устремился к этому пятну, как безрассудный мотылек к источнику света. Пятно увеличивалось и принимало прелестные очертания, но тут Вирусов обнаружил, что девушка сидит не одна. С другой стороны выглядывали чьи-то плечи и виднелись полуботинки, по которым Вирусов вдруг узнал вчерашнего соседа по скамейке. Удар был неожиданным и жестоким. Вирусов почувствовал себя так, как будто его облили чем-то холодным и липким. «Черт возьми! – подумал он. – Неприлично показываться… засмеют, чего доброго…» И, терзаемый жестоким приступом самобичевания, Вирусов вспомнил Штучкина, и ему даже стало стыдно за то, что так бессовестно обманул своего наивного друга. До скамейки было уже не больше десяти шагов, и Вирусову оставалось только пройти мимо, что он старался сделать как можно более бесшумно, надеясь, что его не заметят. Свой взгляд он стыдливо устремил в глубь аллеи и… усмехнулся. С другой стороны шел Штучкин. Чувствовал он себя так же скверно, однако, по привычке, которая у него всегда брала верх над настроением, хотел было рассмеяться, но, разглядев выражение брезгливости на лице своего друга, все же раздумал. Приятели встретились почти напротив пары, которая была теперь олицетворением любви, согласия и верности. Влюбленные сидели лицом друг к другу и чуть наклонив друг к другу головы. Молодой человек перебирал в своих руках ее пальчики. Никто не смог бы заподозрить их в том, что они ссорились вчера и могут поссориться завтра. Естественно, они были невнимательными, и поэтому Вирусову и Штучкину повезло – они удалились незамеченными.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Рассказы - Александр Вампилов бесплатно.
Похожие на Рассказы - Александр Вампилов книги
- Формула памяти - Никольский Борис Николаевич - Советская классическая проза
- Память о розовой лошади - Сергей Петров - Советская классическая проза
- Жестокость. Испытательный срок. Последняя кража - Нилин Павел Филиппович - Советская классическая проза
- Семьдесят два градуса ниже нуля. Роман, повести - Владимир Маркович Санин - Путешествия и география / Советская классическая проза
- Том 3. Рассказы. Воспоминания. Пьесы - Л. Пантелеев - Советская классическая проза
- О солнце, цветах и любви - Виктор Шкловский - Советская классическая проза
- За Сибирью солнце всходит... - Иван Яган - Советская классическая проза
- Голубое солнце - Вениамин Каверин - Советская классическая проза
- Горбатый медведь. Книга 1 - Евгений Пермяк - Советская классическая проза
- Факультет журналистики - Валерий Осипов - Советская классическая проза