Форма входа
Читем онлайн Сестра печали - Вадим Шефнер
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Гордая! — подтвердил Леня. — Но, между прочим, не вредная. Хорошая.
— А ты за ней стрелял?
— Ну, это товар не по мне, — грубо, но с какой-то затаенной грустью ответил Краюшный. И вдруг загорланил на всю реку:
Да эх, кукушечка, ку-ку,Да мне бы рябеньку каку,Да мне б молоденьку каку,Да лет под семьдесят каку!
— Тише, ты, рыбу всю распугаешь!
— Э, все равно она, сволота, не клюет… А вот у нас в поселке слух идет, будто в Питере крысиный король народился. Правда это?
— Что за крысиный король?
— Во! Студент, а не знаешь! Крысиный король — это когда шестнадцать крыс сразу рождаются, со сросшимися хвостами. Эти шестнадцать — вроде как бы одна, вроде одной головой думают. Он очень умный, этот крысиный король, его все крысы слушаются. Он сам промышлять не ходит, а крысы его охраняют и кормят. В том доме, где он завелся, крысы у людей ничего не трогают, они ему корм издалека несут. И ни одна кошка его никогда не тронет — уважают. А если какая-нибудь опасность ему угрожает — крысы его хоть за сто верст в другое место на себе утащат. Вот какой он, крысиный король!
— Это просто суеверье, — сказал я Лене Краюшному. — Ты вроде и не дурак, а в такую чепуху веришь.
— Может, и вправду чепуха, — согласился Леня. — А может, и есть он, да никто из людей толком не разглядел его. Он, этот крысиный король, говорят, только раз в сто лет нарождается… Не клюет, сволота!
Мы еще долго сидели на корме «Ангела». Река текла, такая ровная и гладкая, что, казалось, стоит очень уж захотеть — и пройдешь над ее глубиной, как по толстому стеклу, не замочив ног. Начался было клев, и Леня поймал несколько плотичек. А я — ничего. Поплавки стояли как воткнутые, их только слегка относило течением.
— Ну, с меня довольно, кошке на ужин наловил! — прогудел Краюшный и намотал леску на удилище.
— Ты иди, если хочешь, — сказал я. — А я поужу еще. Может, что и попадется.
— Значит, остаешься? — спросил Леня. — Ну, оставайся… — Он внимательно поглядел на меня и, ссутулясь, зашагал к переправе.
Я остался один. Никакого клева не было, да и смотрел я не столько на поплавок, сколько на шоссе, сбегающее с берегового холма. Проехали две подводы, изредка показывались пешеходы, направлявшиеся к переправе. Лели все не было — я бы разглядел. Потом паром отчалил. Теперь дорога совсем опустела. Тогда я спрятал удочку в кусты и побежал к шоссе.
По шоссе я направился в сторону Хмелева. Вскоре я увидел Лелю. Она шла навстречу мне по обочине, помахивая своей сумкой из сапожной кожи. Сумка, видно, была совсем легкая.
— Леля, — сказал я, подойдя к ней, а больше ничего сказать не мог.
— Что, Толя? — мягко спросила она, ничуть не удивляясь моему появлению. — Ну, что?
— Ты на меня за что-нибудь сердишься?
— Нет-нет-нет, — ответила она. — Не сержусь.
— Ларек уже закрыт был, что ты ничего не купила? — спросил я, не зная, что говорить.
— Закрыт был, ничего не купила, — без сожаления ответила она.
— А где же ты так долго была?
— По лесу гуляла, веночки плела, — нараспев ответила Леля. И она раскрыла свою сумку и вынула из нее два желтых венка, аккуратно сплетенных из придорожных одуванчиков. — Ну-ка, снимай кепку.
Я снял кепку, и она напялила мне на голову желтый венок.
— Тебе очень идет. Ты на кого-то в нем очень похож.
— На кого?
— Не знаю на кого, — засмеялась она. — А мне идет?
— Тебе очень идет, — сказал я. — Хоть они и желтые… Тебе всё идет.
— Ну, всё да не всё.
Мы подошли к переправе и встали на дощатом причальном мостике, облокотившись на перила. Ни здесь, ни на другом берегу никого не было видно. Уже смеркалось, на воду наплывала серая дымка.
— Дядя Афоня! Дядя Афоня! — закричал я, сложив рупором ладони.
— Не кричи, — негромко сказала Леля, тронув меня за рукав. — Он там пассажиров поджидает. Из-за нас двоих он паром не погонит, ему одному и не справиться.
Мы стали ждать. Локоть Лели чуть касался моего локтя, мне было очень хорошо стоять так рядом с ней. Но она молчала, и я тоже молчал. Не знал, о чем говорить. Когда я бывал у нее там, в библиотеке, разговор заводился как-то сам собой, а здесь, на реке, рядом с лесом, в этом открытом вечереющем пространстве, я не знал, о чем говорить. Но мне казалось, что молчать нельзя — вдруг она сочтет меня глупым, неинтересным, ненаходчивым. Я вспомнил, что в техникуме в нашей группе есть такой Вася Абанеев, известный бабник, которому удивительно везет с девушками. Он — остряк-самоучка, у него запасено несколько ключевых вопросов, после которых разговор катится как по рельсам.
— Что ж ты, Леля, молчишь? Расскажи какой-нибудь фактец из твоей интимной биографии, — нерешительно произнес я одну из абанеевских фраз.
Леля отодвинулась и со строгим недоумением посмотрела на меня.
— Не понимаю, что ты такое вообразил… Ты слишком много воображаешь о себе, — сердито, почти грубо сказала она.
— Леля, не сердись… Я совсем не то хотел. Я просто дурак.
— Дядя Афоня, наверно, заснул на том берегу, — спокойно сказала Леля. — А ты рыбы не наловил?
— Не клевала. Ленька, правда, кое-какую мелочь, поймал.
— А ты — ничего? Значит, зря просидел?
— Нет, не зря! — возразил я.
— Но ведь ничего не поймал — значит, зря. — Она пристально взглянула на меня и перевела взгляд на воду.
— Нет, не зря! — повторил я. — Потом когда-нибудь я тебе скажу, почему не зря… Но ты и вправду в этом венке очень красивая. Девочка — дай бог на пасху!
— Не говори глупостей. Давай лучше бросим венки в воду, поглядим, куда они поплывут. Ты брось мой, а я брошу твой. И пусть каждый задумает, что захочет. Здесь так гадают.
Мы обменялись венками и бросили их в реку. Венки поплыли рядом. Потом у маленького выступа, где ополз кусок берега, где торчали коряги и между ними бурлила и вспучивалась еще не сбывшая вода, Лелин венок отклонился от курса. Его потащило течением в сторону, втянуло под нависающие корни, и он где-то там скрылся. А мой венок поплыл дальше по темной вечереющей реке.
— Ты в приметы веришь? — спросила Леля.
— Мы — приматы, приматы,Мы не верим в приметы,Мы судьбой не примяты,Мы тверды, как кастеты, —
ответил я.
— Что это за стихи? — удивилась она. — Почему кастеты?
— Это ты у Володьки Шкилета спроси, почему кастеты. Это из его стихотворения, он нам все уши им прожужжал. А вообще-то он больше пишет о будущей войне. Он думает, что война обязательно будет.
— Господи, война же только что была, с финнами. Какую ему еще нужно войну?
— Шкиле-то? Ему никакой войны не нужно, но он считает, что она когда-нибудь да начнется, может быть, даже скоро. Это у него бзик.
— Зачем вы его скелетом дразните? — спросила Леля. — Разве это хорошо?
— Не дразним, а зовем. И то только в особых случаях. Когда он в детдоме появился, он был очень тощий, его прозвали Шкилет — Семь Лет. А потом сократили в Шкилю, так и осталось. А я вот — Чухна, а Костя — Синявый. А Гришка был Мымрик…
— А девочкам вы тоже давали прозвища? Если б я была в детдоме, меня бы тоже как-нибудь прозвали?
— Тебя бы прозвали необидно, потому что ты симпатичная… Леля, пойдем послезавтра в кино, а?
— В кино? Хорошо… Вот и дядя Афоня едет на лодке, он нас перевезет… Хорошо, я пойду в кино.
14. Закон ящика
Крысиный король уходил из города. Вернее, его уносили крысы на своих спинах. Они под ним сгрудились в тесную массу, в серую, чуть-чуть шевелящуюся площадку, — и он восседал на этой живой платформе. Он был, этот король, с шестнадцатью сросшимися хвостами, с шестнадцатью умными головами — и у всех одинаково тревожное выражение. Он напоминал какой-то не то серый венок, не то шестерню, не то штурвал: в центре — сросшиеся хвосты, от них отходят серые туловища, и шестнадцать пар крысиных умных глаз смотрят по кругу во все стороны. Чуть поодаль от крыс, несущих короля, шли крысы-телохранители, большие отборные корабельные крысы, крысы из столовых и складов. Шли выдающиеся крысы — крысы-крысавцы и крысы-крысавицы. За ними шли обыкновенные домашние. Все двигались очень торопливо, но строго соблюдая ряды. В них не было ничего противного, и морды у них были не злые, но очень серьезные, сосредоточенные. Уже крысиный король со своей личной охраной свернул с Большого и в Первую линию, а они все шли и шли мимо меня, и мне стало грустно и страшно. Казалось бы, радоваться надо, что крысиный король уходит куда-то из города, — а я не радовался. Потом я понял, что я во сне, — и проснулся.
Я встал, умылся. На душе у меня было смутно. Но когда я выпил все молоко из кружки «хочешь видить миня — выпей все до дна», увидел на дне толстую голую тетку, мне стало веселей. «Черт с тобой, крысиный король, — подумал я, — меня не запугаешь! Раз день начался с такого дурацкого сна, значит, все в порядке».
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сестра печали - Вадим Шефнер бесплатно.
Похожие на Сестра печали - Вадим Шефнер книги
- Миллион в поте лица - Вадим Шефнер - Классическая проза
- Новелла - Иоганн Гете - Классическая проза
- Собрание сочинений в десяти томах. Том 2 - Алексей Толстой - Классическая проза
- Английский язык с Эрнестом Хэмингуэем. Киллеры - Ernest Hemingway - Классическая проза
- Маэстро Перес. Органист - Густаво Беккер - Классическая проза
- Старшая сестра - Александра Анненская - Классическая проза
- Виктор Вавич - Борис Житков - Классическая проза
- Семь - Тим Ибрагимов - Классическая проза / Русская классическая проза / Юмористическая проза
- Живые и мертвые - Константин Симонов - Классическая проза
- Драмы. Новеллы - Генрих Клейст - Классическая проза