Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я отвернулась — меня душили слезы. Тяжело думать, что Менелай навеки замурован в камне.
Если честно, тяжело думать, что все завершают земной путь в замкнутой темноте урны. Матушка, отец, братья, сестра, Менелай — все обратились в прах. Скоро наступит мой черед. Даже если это правда, что я дочь Зевса, моя смертная составляющая обречена смерти. Ахилл, Сарпедон, Пентесилея, Мемнон покоятся в гробницах, несмотря на свое божественное происхождение. Зевс обещал, что я не умру. Но я перестала верить необдуманным обещаниям богов.
Мы медленно спустились по крутому склону. Позади осталось величественное строение со своим обитателем. Ветер подул на прощание, и сосны торжественно поклонились нам.
LXXIXИтак, Менелай совершил свой последний путь. Теперь я могу отправиться в свое последнее путешествие. После возвращения с горы Менелая — это я дала горе его имя — я устроила последний поминальный пир. Я до конца исполнила свой долг перед мужем, и никто не посмеет меня упрекнуть в пренебрежении к его памяти. Теперь я свободна.
Я свободна делать то, к чему призывает сердце. Есть еще обязанности перед Спартой, но я могу передать их Оресту — он будет хорошим правителем. Очень жаль, что снова приходится покидать Гермиону, но я оставляю ее счастливой матерью и женой. Теперь она мне не только дочь, но и подруга. Я стала старой. Еще не дряхлой, но и это не за горами. Я стану беспомощной старухой, которая требует заботы близких. Лучше избавлю свою дочь от этой обузы.
Я объявила о своем намерении покинуть Спарту. Я хотела скрыть, куда отправляюсь, но Гермиона разгадала мой план без труда.
— Ты едешь в Трою? — спросила она и прижала руки к горлу. — Матушка, зачем?
— Мне приснился сон. Он велел мне ехать.
Сны оправдывают любое сумасбродство, придавая ему высший смысл.
— Боги сообщают нам свою волю через сны, — понимающе кивнул Орест и перешел к практическим вопросам: — Ты известишь нас, когда ждать твоего возвращения?
— Сообщу, если смогу.
Не думаю, что я когда-либо вернусь. Однако на все воля богов.
Последние дни я ходила по дворцу, по окрестностям, спускалась в долину и в город. Я запомнила все и со всем простилась. Горожане смотрели на меня, но увядание, будь оно сколь угодно прекрасное, не может тронуть их сердца, приверженные молодости и весне.
Старость освободила меня. Я избавилась от бремени красоты, вздохнула спокойно. Но почему-то было грустно оттого, что люди способны видеть красоту только во внешнем.
Труднее всего далось прощание с дочерью и внуком. Крепче всего привязывают наше сердце родные люди, а не улицы, гробницы или обязанности. Я утешала себя мыслью, что мы еще увидимся. Буду в это верить.
В Гитионе меня ждал у причала корабль. Гитион… Здесь все и началось. А что, если бы тогда я не отправилась с Геланором?..
Вот она, незавидная доля старухи! Прожить такую долгую жизнь, накопить столько воспоминаний, что на каждом шагу они хватают тебя за руку и шепчут: «А что, если бы?..»
Я поднялась по сходням на корабль. Будь что будет, я готова ко всему. Моя жизнь еще не полностью застыла, как смола, приняв известные очертания прошлого. Меня ждет впереди неизвестное — привилегия, доступная лишь молодым.
Плавание проходило гладко, и хотя это не был полет, как во сне, но казалось, что мы скользим по поверхности воды, не встречая никакого сопротивления. Мы причаливали к разным островам, но я строго-настрого приказала не делать остановок у Кранаи и Киферы.
Ветер исправно надувал паруса, и гребцы могли подолгу отдыхать, сложив весла. Казалось, ветры задались целью побыстрее доставить нас в Трою. Плавание заняло три дня — немыслимо короткий срок.
Я стояла на палубе и, прикрыв глаза, различала троянский берег. Желтая полоска приблизилась, и я наяву увидела то, что видела во сне: узкую ленту Геллеспонта, холмы, на которых стояла Троя.
На веслах мы подошли к берегу, и, сделав несколько шагов по щиколотку в воде, я снова ступила на берег своих снов. На песок накатывали мелкие волны. Не видно ни души. От войны не осталось следов: ни шатров, ни насыпей, ни рвов. Все сровняло время. Как будто никогда тут греков и не бывало.
Вдалеке виднеется темный курган — то, что некогда было Троей. Насыпь, отмечавшая могилу Ахилла, совсем не так высока. Время и ветер сделали свое дело.
Не осталось и сруба, в котором я с другими пленницами провела последние часы на этой земле, но я хорошо помню, где он находился. Я могу указать и место, где были сложены грудой сокровища Трои. Теперь тут прохаживаются чайки, их окатывают пенные волны, брызги вспыхивают на солнце изумрудами — в память об изумрудах, некогда лежавших на этом берегу.
— Куда идти, госпожа? — растерянно озирались мои спутники, указывая в сторону Трои. — Туда?
— Нет. Пока нет.
Я не хочу спешить. Сначала прогуляюсь по равнине, посижу на берегу Скамандра, доберусь до подножия Иды. Осмотрю места, которые окружают Трою, соберусь с духом и только потом ступлю в город. Встречусь со своим сном.
Как быстро равнина залечила раны! Мы шли, раздвигая заросли трав и цветов. Нигде не видно скелетов людей и лошадей. Мне казалось, что поле смерти здесь останется навек. Но и оно исчезло.
Эта часть равнины затопляется зимой. Но поодаль видны вспаханные поля и виноградники. Под теплым солнышком зеленеют всходы, виднеются крестьянские домики. Тут и там быки тянут за собой плуги, стоят телеги.
Мы направились к подножию Иды. Миновали источник, возле которого погиб Троил, потом место, где женщины снова стирают белье и слышится звонкое шлепанье мокрой ткани о камни. Женщины шутя брызгают друг в друга водой и смеются.
Земля стала каменистой, дорога пошла в гору. Значит, Ида уже недалеко. Вот и тропинка, по которой я дважды поднималась с Андромахой.
— Погодите, — говорю я своим охранникам.
Я отхожу в сторону, чтобы вспомнить ее, где бы она сейчас ни была. Андромаха, я надеюсь, что твоя душа обрела покой. Счастье для тебя невозможно. Но покой, покой пусть боги пошлют тебе. Я собрала букет белых полевых цветов и рассыпала их в память об Андромахе.
Вернувшись к охранникам, я заметила в отдалении крестьянский домик из своего сна. Сложенный из камня, с черепичной крышей, он сиял чистотой и был окружен оливковыми деревьями. Кто в нем живет? Почему он привиделся мне во сне? Я понимала, что это неспроста, и поблагодарила свою способность к провидению.
— Пойдемте туда, — указала я охранникам на домик.
Мы шли, а домик словно отодвигался от нас. Он оказался гораздо дальше, чем я думала. Вокруг него все тихо и неподвижно в жаркий полдень: ни собака не тявкнет, ни рабочий не покажется. Но не похоже, что дом необитаем: слишком ухоженный у него вид.
Нас встретила приветливая прохлада оливковых деревьев. Домик располагался в их тени. Велев спутникам подождать меня, дальше я пошла одна. Я знала, что так надо, но почему — объяснить бы не смогла.
Деревянная дверь была выкрашена краской. Я постучала раз, другой. Если дверь не откроется, буду ждать, но никуда отсюда не уйду. Я проделала такой путь, чтобы осуществить сон.
Дверь приоткрывается. На меня смотрит незнакомая женщина:
— Что тебе надо? — спрашивает она резким голосом.
— Не знаю, — отвечаю я. Как глупо получилось — надо было придумать ответ.
— Кто ты такая?
— Я Елена из Спарты. Бывшая Елена Троянская.
Дверь открывается шире. Женщина хмурится и еще пристальнее смотрит на меня.
— Это правда?
— Да, — киваю я.
Откидываю голову, отвожу волосы от лица. Но это не помогает — меня больше не узнают. Елена, которая отправила множество кораблей под Трою, должна быть вечной и неизменной. Вечно молодой. Такова она в песнях и легендах. Значит, такой должна быть и в жизни: положение обязывает.
Женщина смотрит на меня, потом с криком «Геланор! Геланор!» бросается в глубь домика.
Я стою на крыльце. Теперь я понимаю, почему увидела этот домик во сне.
Выходит старик. В первый момент я не узнаю его, он не узнает меня. Потом, рассмеявшись, мы бросаемся друг другу в объятия.
— Ты жив! Ты жив! — Смех у меня переходит в плач, я цепляюсь за него. — Я потеряла тебя. Я стучала в твой дом, я искала тебя…
— Успокойся. Я все знаю. — Он касается пальцем моих губ, это жест любовника. В каком-то смысле мы всегда были любовниками. Он — мое второе «я». С годами мы влюбляемся в другого, но самая первая наша любовь — любовь к себе, и наше второе «я» имеет на нее законные права.
Отклонившись назад, я всматриваюсь в дорогое лицо. Я думала, что навсегда потеряла его.
— Откуда ты все знаешь?
— Потому что я знаю тебя.
Шорох напомнил нам, что мы не одни.
— Позволь представить тебе мою жену, — сказал Геланор. — Это Эфа.
- Иностранные связи - Элисон Лури - Современная проза
- Дура-Любовь (ЛП) - Джейн Соур - Современная проза
- Современный немецкий рассказ - Эльке Хайденрайх - Современная проза
- Чужие сны и другие истории - Джон Ирвинг - Современная проза
- Роман-газета 1968-24 Тихонов Н. Книга пути - Николай Тихонов - Современная проза
- Завет воды - Вергезе Абрахам - Современная проза
- Год потопа - Маргарет Этвуд - Современная проза
- Географ глобус пропил - Алексей Иванов - Современная проза
- Белая дыра - Николай Веревочкин - Современная проза
- Золотая голова - Елена Крюкова - Современная проза