Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После того, как мы закончили с яблочком, самое время было начать играть во что-то другое. Одним из вариантов была придуманная нами игра, которая называлась "Акула". Многие в детстве прыгали дома с кровати на диван, представляя, что вместо пола – лава, и ни в коем случае нельзя было на него наступать. Так вот, в "Акуле" было почти то же самое, только место для игры мы выбирали сами, и оно было на улице. Любой выступ, который был выше, чем уровень земли, считался островом, на который акула не могла забраться, а земля, соответственно, – морем. Акула бегала за бедными детьми, пока они были в море, но как только они вступали на остров, акула уплывала в другое место. Так как людей было довольно много, акуле было, кем пообедать. Мы должны были перебегать с острова на остров, иначе это уже была бы нечестная игра. Так же, если человек находился на очень маленьком острове, с маленьким выступом над водой, акула могла поставить ногу на пятку, а на носок другую ногу (естественно, человечью, ведь у акулы плавники, мы же играем), и, если таким образом она доставала до части тела ребёнка, то он автоматически становится съеденым. Акула должна съесть всех и тогда игра считалась законченой. Играть за акулу было не очень-то и интересно, как, в принципе, и в любой другое игре за ведущего. Поэтому надо было ставить палец вовремя. В этот раз нам с Мишей повезло (как, в принципе, и всегда, ведь я описываю в основном те игры, в которых мы не были ведущими), и мы играли не за акулу, но, к сожалению, нас очень быстро съели, и мы не успели полностью насладиться плаванием по земле.
А ведь действительно, чтобы не быть съеденым, надо бежать подальше от проблем, которые нам навязывает жизнь, ведь океан, в котором бродит акула, намного больше, чем клочки земли, которые и есть наш успех. Если мы будем бдительны, то не утонем и не будем съедены. То же касается и самой акулы. Если она будет бдительна, то никогда не упустит свой шанс на успех, который не так велик в силу того, что островов с едой очень мало.
День сменился днём потемнее, а в воздухе повеяло холодом. Акула должна была уходить на дно, а люди расходиться по домам. Как же быстро проходит день в игре. Во взрослой жизни этого очень не хватает. Все почему-то спешат взрослеть, а с этим и спешат прекратить детские игры, которые намного лучше и полезнее многих взрослых дел.
Глава вторая.
Часть первая. Взросление неизбежно.
Никто не тянул меня за уши, да и свечей я не задувал, но, тем не менее, лет мне стало немного больше. Скорее всего, одиннадцать, но память могла сыграть со мной злую шутку, поэтому я скажу, что мне около одиннадцати. Все росли, и очень этим гордились, в том числе и я. Сначала мы с гордостью показывали на пальцах, сколько нам лет, а потом, когда пальцы на руках закончились (как в моём случае), я стал громко и уверенно это проговаривать.
Мы цепляемся за это взросление, как альпинист за ледяную вершину, но не понимаем, что взобравшись на самый верх, пропадёт смысл этого похода и интерес к этой горе. На вершине ничего интересного. Самое лучшее – это процесс восхождения, который с каждым нашим шагом придаёт сил, добавляет смысла и отвлекает нас от всего ненужного.
Но я, как и все дети нашего двора, хотел поскорее стать взрослым, чтобы перестать слушаться родителей, или вовсе сбежать. Кстати о них. Мои родители не изменились. Они, словно художники, добавляли красок моему телу. Я уже давно приобрёл иммунитет к их хобби по отношению ко мне. Могу сказать, что родители, хоть и считались моими худшими врагами, злодеями, как в супергеройских мультфильмах, но всё же выполняли некоторые свои родительские обязанности. Я ходил обутый и одетый, к тому же, не страдал голодом. Бывает и хуже, – думал я, да и Миша мне об этом постоянно твердил.
Миша, так же, как и я, вырос. Стал чуть больше и ещё мудрее. Да-да, мудрее. Вы скажете, как можно быть мудрым в восемь, одиннадцать лет? А вот так! Миша мог не знать многих элементарных вещей, но нашу жизнь он знал очень хорошо. И, да, в свои годы, он давал мне очень мудрые советы. Откуда у него эти знания – я так и не понял, да и никогда не пойму. Его родителей я до сих пор не видел, да и ничего о них не спрашивал. Мне больше была интересна именно жизнь Миши, его мысли и поступки.
Мы окончили начальную школу с отличием (можете в этом убедиться, посмотрев на доску почёта, если её найдёте), но дальше оценки стали всё хуже и хуже, – сказался дворовый образ жизни, в котором не было много места для учёбы, зато было очень много места для новых игр и приключений, о которых будет приятно поведать вам, если только вы не собираетесь об этом говорить моим родителям. Уж они точно это не одобрят. Не потому, что им не всё равно, а потому, что их спокойствие будет нарушено вашей жалобой. Так что будет лучше, если я буду говорить, а вы молчать. Ну, договорились.
Часть вторая. Покемоны, фишки, слоупоки-мишки.
Это будет одним из самых ярких отрезков моей жизни. Ярким этот отрезок я считаю лишь потому, что в нём было изобилие всяческих цветов, которые изображались на фантиках, вкладышах, карточках и фишках. В то время были на самой вершине своей славы забавные зверушки – покемоны. О них мы узнали из телевизора, который, к тому времени, уже стал цветным. Рассказывать подробно про них я не стану, потому что вы уже взрослые, и, с лёгкостью, можете набрать в
- What If - Elizabeth - Русская классическая проза / Эротика
- Господа, товарищи, сволочи и дамы - Виктор Ляпин - Русская классическая проза
- Сны о Тишине. Сборник рассказов - Янис Игоревич Веснинов - Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- Кубик 6 - Михаил Петрович Гаёхо - Русская классическая проза
- Восхождение на Мак-Кинли - Григорий Царьков - Путешествия и география
- Друзья мои - книги (Заметки книголюба) - Владимир Лидин - Русская классическая проза
- Дон Гуан - Алексей Колотов - Русская классическая проза
- Имя этой дружбы – поэтическое братство - Анна Тоом - Биографии и Мемуары / Воспитание детей, педагогика / Русская классическая проза
- В дебрях Яны-Тагт - Валентин Орлов - Путешествия и география
- Опыт моей жизни. Книга 2. Любовь в Нью-Йорке - И. Д. - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза