Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Индеец пожал плечами и отвернулся к костру. Лицо его было равнодушно и чуть насмешливо,
— Иного выхода нет. Придется тебе, Айвика, ехать… с нами, — смущенно сказал Черные Ноги.
Услышав радостный вскрик девушки, деланно строго сдвинул брови.
* * *К концу следующего дня они услышали отдаленный гул. Он наплывал медленно, но непрерывно и все крепчал, заглушая уже визг снега под полозьями нарт.
— Большая Соленая Вода сердится, — робко прошептал Громовая Стрела.
В следующую минуту с вершины холма открылся белый от пены простор Великого океана.
Перед шестым ночлегом, как и предсказал Красное Облако, путники вышли к Якутату в том самом месте, где со св. Ильи сползал в бухту колоссальный глетчер Маласпина.
XII. Заставный капитан
В поселке Якутат на мысу св. Ильи Черные Ноги зафрахтовал небольшую гафель-шхуну с трехугольным парусом и двумя парами весел. Неуклюжее, но крепкое судно это напомнило ему плоскодонные «кунгасы» амурских рыбаков.
Владелец, он же шкипер шхуны, приторно вежливый китаец обещал высадить пассажиров в поселке Дьи, к северу от Кросс залива. Дальнейшее путешествие между островами архипелага Александра до острова Баранова, на котором расположен Новоархангельск, траппер предполагал проделать на каком-нибудь местном гребном судне.
Очутившись на судне, индейцы забились в темную, без окон, каюту и не выходили из нее до конца плавания. Они суеверно боялись моря.
На восходе солнца шкипер отдал концы, и шхуна пошла в открытое море. Трапперу казалось, что они стоят на месте, а назад плывет, удаляясь, вершина св. Ильи, переливавшаяся на солнце фиолетовыми, оранжевыми и голубыми огнями. Тревожные мысли роились в его голове.
Удастся ли ему из-под носа у янки вывезти оружие для индейцев? А если он будет пойман с поличным, что ждет его? Быть может выдача русским властям?.. Нет, что угодно, только не равелины Петропавловской крепости и не сибирские рудники!..
* * *В шестидесятых годах прошлого столетия в этих водах собиралось до пятисот китоловных судов. То-и-дело встречались коренастые китобойные бриги и их разведочные лодки. Нередко горизонт обрызгивали фонтаны китов. На траверзе вершины Хорошей Погоды шхуну обогнал русский крейсер «Самоед», охранявший китобойные и зверобойные промыслы Российско-Американской компании.
В конце четвертых суток шхуна бросила якорь в крохотной бухточке поселка Дьи, у подошвы знаменитого глетчера Мюира, далеко выдающегося мысом в море.
Поселок Дьи, становище Русско-Американской компании, в эту пору бывал мертв и безлюден. Население его уходило на зверобойный промысел. На берегу — старинная часовня, около нее четыре покосившихся креста — могила давно умерших ее строителей, дальше десяток бревенчатых изб — зимовка индейцев племени дьи. На опушке леса большой, обитый тесом дом — компанейская фактория. А за лесом угрюмой грядой встал Чилькутский хребет — береговая горная цепь, отделяющая русскую Аляску от Британской Колумбии.
Высадившись на берег, траппер в сопровождении Айвики, Громовой Стрелы и Хрипуна направился к фактории. Фактор — бывший кавказский офицер, затем, последовательно: заставный капитан, рядовой сибирского понтонного батальона, дезертир, аляскинский зверобой, каюрщик (погонщик собак) и наконец служащий компании, — был старым другом и учителем траппера. С его помощью Черные Ноги надеялся нанять лодку до Новоархангельска.
Заставный капитан, к счастью, оказался дома. Встреча была радостной и бурной. Сухонький старичок, коротко — по-солдатски — остриженный, кривой на левый глаз, от восторга кипел как щелок.
— Филипп Федорыч, милейший мой! — ревел он «фрунтовым» басом. — И каким только ветром занесло тебя, оглобля с суком? Вот радости-то старику!
— По делу, Македон Иваныч, по важному делу, — отвечал траппер. — Помогите и научите.
— Да ты разоблачайся. А вы куда, чумазые, прете? — загрохотал вдруг заставный капитан на Айвику и Громовую Стрелу, робко перешагнувших через порог.
Индейцы молча повернулись и пошли к дверям.
— Стойте, Македон Иваныч, — твердо сказал траппер. — Эти краснокожие мои самые лучшие друзья.
— Хо-хо-хо! — закатился заставный капитан смехом, похожим на пушечные залпы. — Вот насмешил-то, оглобля с суком! Да ведь из-за тебя их и гнал-то. Думал, побрезгуешь. А у меня этих «индюков» каждую неделю невпроворот гостит. Ну, ты, божья коровка, — хлопнул он по спине оробевшею Айвику, — снимай хламиду-то свою!
Индейцы cняли кукланки и уселись в углу на корточках.
— Так дело у тебя, говоришь! — обратился к трапперу заставный капитан. — Ну, дело после, а сейчас угощаться будем. Соня! — крикнул он своей шестнадцатилетней дочке. — Волоки на стол все, что в избе есть. Кашу давай, щи, из сеней оленью лопатку принеси. Самовар я сам поставлю.
Старик, крепкий и чистенький как ошелушенное зернышко ореха, подвижной как ртуть, смерчем крутился по комнате: гремел самоварной трубой, пилил мерзлую оленину.
А траппер, любуясь старым учителем, руководившим первыми его шагами в этой суровой стране, твердо решил рассказать ему о своем плане и попросить совета этого аляскинского старожила.
Заставный капитан впервые вступил на вечно мерзлую почву русской колонии в Новом Свете двадцать пять лет назад.
Македон Иваныч Сукачев в далеком уже теперь прошлом был офицером русской армии. Добровольно отправившись на кавказскую линию, он вошел во вкус «малой» партизанской войны. выказывая чудеса храбрости. С ротой лихих пластунов брал он в день по пятку и более черкесских завалов. В одной из таких стычек Македону Иванычу, тогда уже штабс-капитану, чеченцы выкололи кинжалом левый глаз. Сукачева это ничуть не опечалило. «Спасибо бритолобым, — говорил он, — теперь по крайней мере прищуриваться не надо. Прямо вскидывай винтовку да пали!» — и в подтверждение своих слов всаживал пулю со ста шагов в копейку.
Но иначе отнеслось к этому случаю начальство. Сукачев был до мозга костей партизаном. Он сначала говорил, а потом уже думал, сначала стрелял, а потом разговаривал. Солдаты Македона Иваныча, как говорится, на руках носили, а начальство считало его вредным и беспокойным элементом. То прицепится к полковнику — куда де девались экономические полковые суммы, то облает какого-нибудь интендантского майора, зачем тухлую свинину в котел пластунам положил. А раз, когда после неудачной и бессмысленной атаки укрепленного аула легла почти вся рота Македона Иваныча, он командующему отрядом генералу прислал такой рапорт:
- Тропою волка - Михаил Голденков - Исторические приключения
- Горячее сердце (сборник) - Николай Шпанов - Исторические приключения
- Первый удар (сборник) - Николай Шпанов - Исторические приключения
- Нострадамус - Мишель Зевако - Исторические приключения
- Приключения бригадира Жерара - Артур Дойль - Исторические приключения
- Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских. - Теофил Лапинский - Биографии и Мемуары / Исторические приключения
- Французский палач - Крис Хамфрис - Исторические приключения
- Удар шпаги - Эндрю Бальфур - Исторические приключения
- 988 - Роман Казимирский - Исторические приключения
- Римская звезда - Александр Зорич - Исторические приключения