Форма входа
Читем онлайн После бури. Книга первая - Сергей Павлович Залыгин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
или расчесывать тресту, если нищий был одноруким – давали ему в единственную руку кнут – погоняй лошадь у колеса, для этого двух рук и не нужно, слеп он тоже мог быть погоняльщиком – не обязательно на лошадь глядеть, ее можно и слышать, если же нищий отказывался работать – его били, отнимали суму с подаянием: «дураки подавали, теперь пущай умные попользуются!», но бывали случаи – нищие приживались на заимках, становились работниками. Средневековье умело работать. Как умело оно работать!
У веревочников не было детства.
В пять лет детишки еще предавались забавам, играли в куклы, в лошадок, но тихо как то и без смеха, без беготни, ну, а в шесть они начинали уже понимать, что быть детьми – это нехорошо, даже позорно, это обуза отцу-матери, и вот они становились няньками или погонщиками лошадей, собирали на топливо огромные кучи сосновых шишек около каждой избы.
И родословных тоже не было у веревочного народа. Дедов и бабок своих они еще помнили, дальше – нет, дальше никто известным не был, кто, откуда пришел в заимки – зачем это знать? История нужна, чтобы подкреплять ею нынешнее свое существование, но никто из веревочников никогда не сомневался в своей необходимости на этом свете. Веревка – вот что было этой необходимостью!
Да разве тот же Демидов построил бы аульские и прочие уральские и сибирские заводы, если бы не было у него веревок? Или, может быть, можно без веревки плавать по морям? Ездить на лошадях? Пахать? Воевать? Жить? Умирать? Без веревки покойника-то в могилу не опустишь и даже не повесишься, вот какая очевидность! К тому же веревкой кончались многие-многие надежды!
Веревочники жили по всей Сибири только заимками, несколько десятков дворов в каждой, а большего числа не нужно, больше нельзя: земли много требуется, под сараи, и сбывать готовую веревку трудно... Жить порознь – того хуже, мужики из деревень не повезут одному тебе конопляную тресту, мужики ищут покупателя крупного; в одинокой избе поблизости от города – это и не жизнь, всякая шпана ограбит и обидит.
Поэтому и устраивались заимки. Каждый хозяин сам по себе, не прочь побить соседа, но все равно они вместе и работа одна, жизнь одна, образ мыслей и образ безмыслия – один. Как в давние времена объединяла людей пещера, так же объединяла их и заимка...
Иногда веревочники ходили в город «баловаться»: бить фонари, рвать провода.
А зачем они – фонари и провода? Ежели подумать? Веревочники же, заимочные жители, обходятся без этих предметов? Пусть и другие тоже обходятся!
Веревочники питали не только недоверие, они ненависть питали ко всему, без чего человек может прожить, ко всему, в чем они сомневались, что неизвестно, не совсем известно, для чего существует. А сомнения были для них той же ненавистью.
И это уже логика. Логика сохранности жизни и природы: чем меньше человечеству нужно, тем дольше оно просуществует.
Когда же веревочники дрались между собой – они отдыхали от своего постоянства, от своей неизменности и очевидности.
Они никогда и ничего не изображали, они были только такими, какие есть, но что ни говори, а в каждом человеке живет потребность побывать артистом. Вот они и бывали артистами – в драках.
Такой был здесь заимочный коллективизм – в изначальности своей.
В изначальность и погрузился Корнилов. «Боря и Толя! А ну – догоните!» Черта с два, если Корнилов кожей чувствует себя веревочником, уже саженей двадцать он свил веревки!
Это когда же он был богом-то? Тысячу лет тому назад?!
А когда был натурфилософом, приват-доцентом, читал курс в университете? Сто, может, и двести лет прошло с тех пор? Точно не скажешь.
Когда в теплушке с дырявым полом, с дырявыми стенками прибыл в город Аул? Уж не во времена ли Демидова?
Когда воевал с немцами? Несколько десятилетий тому назад?
Только и общего у всех этих людей, у всех этих Корниловых, проживших такую разную, такую разновременную жизнь, что все они существовали под одной кожей.
Да что там говорить, если, ставши «бывшим», он и в «бывшести» своей уже ухитрился еще несколько жизней приобрести и потерять!
К сожалению, потерять только временно – навсегда-то их не потеряешь, не отделаешься от них, дескать, потерял! Дескать, были, но – не стало!
Что-то завораживающее.
Что-то трудное, но завораживающее ритмом движений, шорохом и несомненной своей необходимостью: разве можно сомневаться в том, что веревки вить необходимо?
И не хочешь, да поймешь личинок, когда они совершенно добровольно и в сознании все той же необходимости заключают себя в куколки и в коконы! Интересно – знают личинки или не знают, что когда-нибудь они вылупятся из куколок?
Корнилов, тот не знал – кончит он когда-нибудь вить свою веревку или не кончит никогда?
А еще через день явился УПК, небольшой этот, деловой и служебный человечек.
Парусиновый портфельчик положил на стол, парусиновую же кепочку повесил около дверей на гвоздь, на парусиновой толстовке распустил поясок.
— Жара-то кинулась! – сказал он. – И дожди были! Замечательно и поразительно, соберем нынче урожай! Ну, как идут дела? Как твои дела, товарищ Корнилов?
— Мои? Дела? Жду своего следователя. А пока жду и вью веревки.
— Следователь не придет.
— Не придет?!
— Он с позавчера уже и не следователь, и даже никакой не служащий, он из партии вычищенный элемент. Следовательно, с должности снятый. Замечательно и поразительно!
Корнилов был ошеломлен:
— Это – каким же образом?!
— Обыкновенным. Сперва поставлен был вопрос на партячейке, после он был исключен как переродившийся. Там нашлись партийцы – защищать его, как воевавшего гражданскую, как имеющего дореволюционный партийный стаж, – не помогло! Нынче как раз среди дореволюционников слишком много оппортунизма, это им нехорошо, это в нынешнем нэпе неладно, а начнут объяснять – как ладно, то и сами не знают. Не-ет, я на это не поддался, я безоговорочно взялся его разоблачать...
— Вы?
— Когда вопрос был мной поставлен, так я и довожу его до конца.
— Вы же в Уголовном розыске не служите? Служите в промысловой кооперации?
— Служу рабочим и крестьянам, нерушимому их союзу! Везде служу, куда меня пошлют, на что мне дано поручение. Служу честно, сколько есть моих сил. А – он? Да он давным-давно знал, что артели «Красный веревочник» в действительности нету, одна лишь вывеска, под которой происходит обман государства, льготы по налогам происходят, незарегистрированный наемный труд происходит! Он
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу После бури. Книга первая - Сергей Павлович Залыгин бесплатно.
Похожие на После бури. Книга первая - Сергей Павлович Залыгин книги
- После бури. Книга вторая - СЕРГЕЙ ЗАЛЫГИН - Советская классическая проза
- Ночной сторож, или семь занимательных историй, рассказанных в городе Немухине в тысяча девятьсот неизвестном году - Вениамин Каверин - Советская классическая проза
- Мэри Джейн - Джессика Аня Блау - Русская классическая проза
- Три дня - Даниил Павлович Пашков - Прочие приключения / Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- Переворот - Иван Павлович Кудинов - Военная история / Советская классическая проза
- Под каштанами Праги - Константин Симонов - Русская классическая проза
- Я сам свою жизнь сотворю… Лепестки сакуры. Белый город - Геннадий Вениаминович Кумохин - Русская классическая проза
- Денис Бушуев - Сергей Максимов - Русская классическая проза
- 1984 (коленкоровая тетрадь) - Петр Сосновский - Русская классическая проза
- Смерть нежна. Верлибры и истории - Ярослав Романович Пантелеев - Научная Фантастика / Русская классическая проза / Науки: разное