Форма входа
Читем онлайн Миссия Зигмунда Фрейда - Эрих Фромм
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Бессознательная идентификация Фрейда с Моисеем нашла выражение в двух его работах: в «Моисее Микеланджело» (1914) и в его последней книге – «Моисей и монотеизм». «Моисей Микеланджело» уникален тем, что это единственная из статей Фрейда, опубликованная анонимно в журнале «Имаго» (1914, т. III). Статье предшествовала следующая редакционная заметка: «Хотя данная статья, строго говоря, не соответствует условиям публикации в нашем журнале, было решено ее напечатать, поскольку автор, лично известный редакторам, принадлежит к психоаналитическим кругам и поскольку его образ мыслей в определенной мере напоминает методологию психоанализа».
Почему Фрейд написал эту статью, в которой не пользуется психоаналитическим методом, и почему ему пришлось опубликовать ее анонимно, хотя вполне уместно было бы предпослать ей информацию о том, что, поскольку статья принадлежит перу Фрейда, она печатается несмотря на то, что не носит строго психоаналитического характера? Ответ на оба эти вопроса, должно быть, лежит в том факте, что фигура Моисея имела для Фрейда огромное эмоциональное значение, однако это значение не было ясно им осознано и против его осознания существовало существенное сопротивление.
Каков главный результат тщательного исследования Фрейдом статуи Микеланджело? Фрейд предполагает, что статуя изображает Моисея не перед тем, как он в припадке гнева разбил скрижали с заповедями, как полагало большинство исследователей, а напротив: Фрейд старается изобретательно и усердно доказать, что Микеланджело изменил характер Моисея. «Моисей, традиционно изображаемый в легенде, имел взрывной темперамент и впадал в ярость… Однако Микеланджело поместил на надгробии папы другого Моисея, превосходящего исторического, традиционного Моисея». Таким образом, согласно Фрейду, Микеланджело изменил тему разбитых скрижалей: он заставил Моисея сдержать свой гнев из заботы о своем народе и сострадания. Таким образом он добавил фигуре Моисея нечто новое и сверхчеловеческое, так что «огромная скульптура, изображающая чрезвычайную физическую силу, становится лишь конкретным выражением высочайшего духовного достижения, какое только доступно человеку: успешной борьбы с внутренней страстью ради дела, которому он себя посвятил» [2; Vol. 4; 283]. Если принять во внимание, что это было написано во время «измены» Юнга, если, кроме того, вспомнить, что Фрейд считал себя частью элиты, характеризуемой способностью контролировать свои порывы, то остается мало сомнений в том, что Фрейд так страстно заинтересовался своей интерпретацией скульптуры Моисея, потому что видел себя в роли Моисея, не понятого своим народом и все же способного укротить свой гнев и продолжать работать. Этот вывод подтверждается реакцией Фрейда на попытки Джонса и Ференци побудить его напечатать статью под собственным именем. «Основания, которые он приводил для своего решения, – сообщает Джонс, – казались довольно неубедительными. «Зачем позорить Моисея, – говорил Фрейд, – ставя мое имя на статье? Это шутка, но, может быть, не такая уж плохая»» [7; Vol. 2; 366]. На поверхностный взгляд в мысли о том, что Моисей будет опозорен, если на статье появится имя Фрейда, нет большого смысла. Это замечание, впрочем, становится понятным, если рассматривать его как сконфуженную реакцию на бессознательную идентификацию с Моисеем, которая и побудила Фрейда написать статью.
Важность для Фрейда этой темы еще ярче показывает то, сколько времени в последние годы жизни он уделял личности Моисея. Во времена правления Гитлера (первая и вторая части книги о Моисее были опубликованы в 1937-м, а третья часть – в 1939 году) Фрейд пытался доказать, что Моисей был не евреем, а египтянином. Что могло побудить Фрейда лишить евреев их величайшего героя как раз в тот момент, когда могущественный варвар старался их уничтожить? Что могло спровоцировать Фрейда на написание книги, далекой от его области, и на попытку доказать что-то на основании аналогий и довольно неубедительных рассуждений? Ответ представляется очевидным: та же одержимость и идентификация с Моисеем, которые вызвали появление его статьи о статуе Микеланджело двадцатью годами раньше. На сей раз, по-видимому, это уже была не «плохая шутка», и Фрейд не боялся опозорить Моисея, соединяя свое имя с его именем. Однако ущерб Фрейд нанес не Моисею, а евреям: он лишил их не только героя, но и притязаний на оригинальность монотеистической идеи.[14] Будь это область, в которой специализировался Фрейд, или будь его доказательства исчерпывающими, не пришлось бы задаваться психологическими вопросами по поводу того, какой мотив побудил Фрейда опубликовать «Моисея и монотеизм». Однако поскольку это не так, остается сделать вывод: одержимость Фрейда Моисеем коренилась в глубокой бессознательной идентификации с ним. Фрейд, как и великий вождь евреев, вел свой народ к земле обетованной, но не вошел в нее; он испытал неблагодарность и насмешки, но не отказался от своей миссии.
Можно упомянуть еще одну идентификацию, хотя и имеющую гораздо меньший вес по сравнению с Ганнибалом и Моисеем: идентификацию с Колумбом. После того как Юнг покинул движение, Фрейд заметил: «Знает ли кто-нибудь теперь, с кем отплыл Колумб, когда открыл Америку?» [7; Vol. 2; 127]. Сон, который Фрейд видел в конце жизни, показывает, какой глубокой была идентификация с героями-победителями: в поезде, доставившем его из Парижа в Лондон во время бегства из Вены, Фрейду приснилось, что он высаживается в Пивенси, где в 1066 году высадился Вильгельм Завоеватель (см. [7; Vol. 3; 228]). Какое поразительное выражение гордости и уверенности в себе, которые ничто не могло сломить! В конце жизни, прибыв в Англию старым больным беженцем, Фрейд бессознательно полагал, что прибывает туда как герой и завоеватель.
Учитывая очевидное постоянство идентификации Фрейда с великими вождями, от маршалов Наполеона до Ганнибала и Моисея, совершенно удивителен вывод Джонса о том, что все это осталось в прошлом. «Что имеет значение, – пишет Джонс, – так это необыкновенные перемены, которые должны были произойти с Фрейдом в возрасте шестнадцати или семнадцати лет. Исчез драчливый мальчишка, яростно сражавшийся со сверстниками, полный воинственного духа подросток, юноша, который мечтал стать министром и править нацией. Было ли таким уж судьбоносным двухдневное случайное знакомство с крестьянской девушкой?» [7; Vol. 1; 53]).
Нет, конечно, знакомство было не таким уж судьбоносным (речь идет о девушке, в которую Фрейд был недолго влюблен). Ничто из этого не было судьбоносным, поскольку Джонс просто ошибается, делая вывод о том, будто все юношеские фантазии и желания исчезли. Они приняли новые формы и стали отчасти менее осознанными. Мальчик, мечтавший стать министром, превратился в человека, стремившегося стать подобным Моисею и принести человечеству новое знание, знание, которое станет последним словом в понимании человека. Ни национализм, ни социализм, ни религия не могли указать путь к лучшей жизни; полное понимание человеческого разума должно было показать иррациональность всех этих ответов и повести человека так далеко, как он только способен пойти: к трезвой, скептичной, рациональной оценке прошлого и настоящего, к принятию фундаментально трагической природы своего существования.
Фрейд видел себя в роли вождя интеллектуальной революции, который совершил последний шаг, доступный рационализму. Только понимая это стремление Фрейда принести человечеству новую весть – не благую, а реалистичную, – можно понять его творение: психоаналитическое движение.
Что за странный феномен – это психоаналитическое движение! Психоанализ представляет собой лечение невроза и одновременно является психологической теорией, общей теорией человеческой природы и конкретно – существования бессознательного и его проявлений в снах, симптомах, характере и всех символических произведениях искусства. Существует ли другой пример терапии или научной теории, преобразовавшейся в движение, руководимое тайным комитетом, изгоняющее отступников, ставшее международной организацией, имеющей местные отделения? Никакой вид медицинского лечения никогда не превращался в такое движение. Если рассматривать психоанализ как теорию, ближайшим аналогом был бы дарвинизм – революционное учение, проливавшее свет на историю человечества и менявшее представление о мире более фундаментально, чем какое-либо другое в XIX веке, – однако дарвиновского движения не существует, не существует директории, которая бы его возглавляла, нет чисток, когда определялось бы, кто имеет право называть себя дарвинистом, а кто утратил эту привилегию.
Почему психоаналитическое движение приобрело такую уникальную роль? Ответ отчасти заключается в приведенном выше анализе личности Фрейда. Он был действительно великим ученым, но, как и Маркс, великий социолог и экономист, Фрейд имел и другую цель, не свойственную людям, подобным Дарвину: он хотел преобразовать мир. Под маской врача и ученого Фрейд был одним из великих реформаторов мира начала XX века.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Миссия Зигмунда Фрейда - Эрих Фромм бесплатно.
Похожие на Миссия Зигмунда Фрейда - Эрих Фромм книги
- Дзэн-буддизм и психоанализ - Фромм Эрих Зелигманн - Психология
- Креатив на 100%. Как развить творческое мышление - Лекс Купер - Психология
- Зигмунд Фрейд и Карл Густав Юнг. Учения и биографии - Валерий Моисеевич Лейбин - Биографии и Мемуары / Психология
- Самоисследование - ключ к высшему Я. Понимание себя. - Александр Пинт - Психология
- Открой ресурсы чемпиона - Марина Китаева - Психология
- Правильное мышление (СИ) - Tesoro Tori - Психология
- Феноменальный интеллект. Искусство думать эффективно - Константин Шереметьев - Психология
- Любить и не страдать. Когда страдание становится образом жизни - Татьяна Хромова - Менеджмент и кадры / Психология / Эротика, Секс
- Измененные черты характера. Как медитация меняет ваш разум, мозг и тело - Дэниел Гоулман - Психология
- Знакомства и связи. Как легко и непринужденно знакомиться с кем угодно и превращать незнакомых людей в друзей и партнеров - Лейл Лаундес - Психология