Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если я тебя здесь еще раз увижу или узнаю, что ты посмел подойти к Кларе на улице, клянусь, изувечу, как Бог черепаху, и упрячу в больницу для калек, и мне плевать, сколько тебе лет, – холодно бросил он. – Ясно?
Я с трудом поднялся на ноги и обнаружил, что, пока я сопротивлялся, Нери нанес серьезный урон моему пиджаку и моей гордости.
– Как ты вошел?
Я не ответил. Нери вздохнул, качая головой.
– Ну же, давай ключи, – сдерживая ярость, процедил Нери.
– Какие ключи?
От его пощечины я упал. Когда я встал, мой рот наполнился кровью, в левом ухе звенело, и звон этот сверлил мне мозг, как полицейский свисток. Я ощупал лицо – губы были рассечены и горели. На безымянном пальце учителя музыки блестел окровавленный перстень с печаткой.
– Сказано тебе, гони ключи.
– Идите в задницу, – сплюнул я кровь.
Я не успел увидеть, как он вновь нанес удар. Почувствовал только, как кузнечный молот в клочья разорвал мне желудок. Я сложился пополам и стоял, бездыханный, как сломанная марионетка, качаясь, у стены. Нери рывком поднял меня за волосы и шарил по моим карманам, пока не нашел ключи. Я сполз на пол, держась за живот и всхлипывая, то ли от боли, то ли от злости.
– Передайте Кларе, что…
Он захлопнул дверь перед самым моим носом, и я остался в полной темноте. Я на ощупь поискал в потемках книгу. Нашел, сжал в руке и пополз по ступенькам вниз, задыхаясь, придерживаясь за стены. На улицу я вышел, сплевывая кровь и хрипло дыша. От холода и ветра промокшая одежда колюче облепила тело. Разбитые губы горели.
– С вами все в порядке? – спросил голос из темноты.
Это был бродяга, которому я совсем недавно отказал в помощи. Я кивнул, стыдливо избегая его взгляда. И пошел вперед.
– Подождите немного, пусть хотя бы дождь утихнет, – предложил бродяга.
Он взял меня за руку и отвел в укромный уголок под аркадой, где хранил какой-то тюк и суму со старой грязной одеждой.
– У меня есть немного вина. Неплохого. Хлебните чуток. Поможет согреться. И дезинфицировать надо…
Я отхлебнул из протянутой бутылки. На вкус это было дизельное топливо, приправленное уксусом, но его тепло успокоило желудок и нервы. Несколько капель попало на разбитые губы, и я увидел небо в алмазах, среди самой черной ночи в моей жизни.
– Неплохо, а? – улыбнулся бродяга. – Ну, еще глоточек, оно и мертвого поднимет.
– Нет, спасибо. Давайте теперь вы, – пробормотал я.
Бродяга надолго присосался к горлышку. Я внимательно за ним наблюдал. Он походил на мелкого министерского бухгалтера, проходившего лет пятнадцать в одном и том же костюме. Он протянул мне руку, и я ее пожал.
– Фермин Ромеро де Торрес, госслужащий в отставке. Очень рад знакомству.
– Даниель Семпере, круглый дурак. Мне тоже приятно.
– Вы к себе несправедливы. В такие ночи, как эта, все кажется хуже, чем есть на самом деле. Вот гляньте хоть на меня: я прирожденный оптимист. Ни секунды не сомневаюсь, что дни режима сочтены. По всем признакам вот-вот нагрянут американцы, Франко отправят торговать лимонадом в Мелилью. А я верну себе место, репутацию и поруганную честь.
– А чем вы занимались?
– Разведка. Высококлассный шпионаж, – сказал Фермин Ромеро де Торрес. – Скажу только, что был человеком Масиа в Гаване.
Я понимающе кивнул. Еще один псих. Барселонской ночью их притягивает друг к другу. Как и придурков вроде меня.
– Слушайте, не нравится мне ваша рана. Здорово вас отделали, а?
Я прикоснулся к губам. Они еще кровоточили.
– Из-за юбки, поди? – полюбопытствовал он. – Оно того не стоило. Женщины этой страны – а я повидал мир и знаю, что говорю, – лицемерны и фригидны. Точно. Вот помню я одну мулаточку на Кубе… Знаете, другой мир. Совсем другой мир. Эта карибская сучка прижимается к тебе всем телом, извиваясь под местные ритмы, и шепчет на ухо: «Эй, папаша, сделай так, чтобы мне было пррриятно», – и настоящий мужик, у которого кровь кипит… а, да что там говорить…
Мне показалось, что Фермин Ромеро де Торрес, или как там его на самом деле звали, нуждался в душеспасительной, ни к чему не обязывающей беседе едва ли не больше, чем в горячем душе, тарелке чечевицы с копченой колбасой и смене белья. Какое-то время я ему кивал, дожидаясь, пока утихнет боль. Мне это не стоило большого труда, поскольку ему и надо-то было только чтобы кто-нибудь вовремя поддакнул и сделал вид, будто его слушает. Бродяга уже начал посвящать меня в подробности тайного плана похищения доньи Кармен Поло де Франко, когда я увидел, что дождь немного утих, а гроза медленно отступает на север.
– Ну, мне пора, – пробормотал я, пытаясь подняться.
Фермин Ромеро де Торрес грустно кивнул и помог мне встать, стряхивая несуществующую пыль с моей мокрой одежды.
– Что ж, в другой раз, – смирившись, вздохнул он. – Иногда язык мой – враг мой. Начинаю говорить, и… слушайте, это, ну, насчет похищения, ведь это между нами, а?
– Не волнуйтесь. Могила. И спасибо за вино.
Я направился к Рамблас. Уходя с площади, бросил прощальный взгляд на окна квартиры Барсело. Света в них по-прежнему не было, и по стеклам стекали последние слезы дождя. Я хотел бы возненавидеть Клару, но не мог. В самом деле, ненависть – дар, который обретаешь с годами.
Я поклялся себе, что больше никогда не увижу ее, не упомяну ее имени и не вспомню то время, что напрасно провел с ней рядом. По непонятной причине на меня снизошло умиротворение. Гнев, погнавший меня из дому, испарился. Но я боялся, что завтра он воротится и охватит меня с новой силой. Боялся, что ревность и стыд сведут меня с ума, когда детали нынешних ночных событий канут на дно моей души. До рассвета оставались считанные часы, а мне еще надо было кое-что сделать, для того чтобы с чистой совестью вернуться домой.
Передо мной зияла темная брешь улицы Арко-дель-Театро. В центре образовался черный ручей, медленно и плавно, словно похоронная процессия, двигавшийся к центру квартала Раваль. Я узнал старый деревянный портал и барочный фасад, к которому как-то на рассвете, шесть лет назад, привел меня отец. Я взбежал по ступенькам и укрылся от дождя под аркой портала, где пахло мочой и гниющим деревом. От Кладбища Забытых Книг несло мертвечиной сильнее, чем когда-либо. Я и не помнил, что дверным молотком тут служила медная голова чертенка. Я сгреб его за рога и трижды ударил. За дверью разнеслось гулкое эхо. Через какое-то время я снова постучал, теперь шесть раз, уже сильнее, так что даже стало больно руку. Прошло еще несколько минут, и я начал думать, что там никого нет. Присев на корточки, я достал из-под пиджака книгу Каракса, открыл ее и еще раз прочел ту первую фразу, что зачаровала меня много лет назад.
Тем летом все дни выдались дождливыми, и, хотя многие утверждали, что это кара Господня за то, что в селении рядом с церковью открыли игорный дом, я знал: это мой и только мой грех, ибо я научился лгать, а в ушах моих все еще звучали слова матери, сказанные на смертном одре: я никогда не любила человека, ставшего мне мужем, любила другого, о котором мне сказали, будто он погиб на войне; найди его и скажи, что я умерла, думая о нем, ведь он-то и есть твой отец.
Я улыбнулся, вспомнив ту первую ночь, когда я запоем читал роман. Захлопнув книгу, я хотел уже постучать в третий и последний раз, но прежде чем пальцы мои легли на головку молотка, двери приоткрылись ровно настолько, чтобы предъявить мне профиль хранителя, держащего масляную лампу.
– Доброй ночи, – проговорил я. – Вы – Исаак, верно?
Хранитель, не моргая, изучал меня. В свете лампы его угловатые черты казались янтарно-алыми, и я отметил его очевидное сходство с чертом на дверном молотке.
– Вы Семпере-сын, – сонным голосом пробормотал он.
– У вас превосходная память.
– А у вас отвратительная манера являться в самое неподходящее время. Вы в курсе, который час?
Его цепкий взгляд уже различил книгу у меня под пиджаком. Исаак вопросительно качнул головой. Я достал книгу и показал ему.
- Четыре письма о любви - Нейл Уильямс - Современная зарубежная литература
- Дорога перемен - Йейтс Ричард - Современная зарубежная литература
- Мартина - Вишневский Януш Леон - Современная зарубежная литература
- Дейзи Фэй и чудеса - Флэгг Фэнни - Современная зарубежная литература
- Дикие цветы - Хэрриет Эванс - Современная зарубежная литература
- Полная иллюминация - Фоер Джонатан Сафран - Современная зарубежная литература
- Болельщик - Стюарт О’Нэн - Современная зарубежная литература
- Яд и корона - Дрюон Морис - Современная зарубежная литература
- Лилия и лев - Дрюон Морис - Современная зарубежная литература
- Преданность - де Виган Дельфин - Современная зарубежная литература