Форма входа
Читем онлайн Неуютная ферма - Стелла Гиббонс
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
– Наемная прислуга рожает, – хрипло прошептала она.
– Как… одна? Без врача? В той жалкой лачуге? – озабоченно спросила Флора. – Не надо ли послать Адама в Воплинг за доктором или кем там еще?
Юдифь взметнула руку тем же движением раненого зверя, будто воздвигая преграду между собою и миром живых. Лицо ее было серым.
– Такие твари родят, как кошки под забором… да ей и не впервой.
– Бедная, – сочувственно проговорила Флора.
– Это уже четвертый, – грубо прошептала Юдифь. – Всякий год, как живохлебка пышными гроздьями повиснет на плетнях… снова одно и то же. Мы, женщины, ничего не можем сделать против природы.
«Так уж и ничего?» – с досадой подумала Флора, но вслух своего мнения не высказала, а лишь сокрушенно покачала головой, как положено в таких случаях.
– Значит, к ней обращаться бессмысленно, – заметила она огорченно.
– К кому обращаться бессмысленно? – спросила Юдифь после некоторого молчания. Она говорила как в трансе. Лицо ее было мертвенно-серым.
– К Мириам. Она же не сможет стирать шторы сразу после родов.
– Завтра она уже будет на ногах. Такие твари, они как кошки, – равнодушно проговорила Юдифь.
Казалось, гложущий гнет тоски не оставляет ей сил для гнева, однако в полуприкрытых глазах на долю секунды вспыхнул змеиный огонек презрения. Взгляд замер на фотографии Сифа. Тот стоял в середине команды Пивтаунского футбольного клуба, и его тело, лоснящееся наглым мужским самодовольством, словно насмехалось над короткой спортивной одеждой. С тем же успехом он мог быть обнажен, как его мускулистая шея, торчащая из ворота фуфайки прямо и дерзко, словно мужской орган цветка.
«Немного толстоват, но очень хорош собой, – подумала Флора. – Вряд ли он теперь играет в футбол – наверное, кохопутит вместо этого».
– Да, – внезапно прошептала Юдифь, – только погляди на него. Позор нашей семьи! Проклят будь день, когда я породила его на свет, и молоко, которое он сосал из моей груди, и бойкий язык, что дал ему Бог на погибель несчастным женщинам.
Она встала и обратила взор на мелко накрапывающий дождь.
**Крики, доносившиеся из лачуги, смолкли. Обессиленная тишина, исполненная пугающей слабости, которая следует за изнурительным трудом, миазмами клубилась в затхлом воздухе скотного двора. Все вокруг – ссутуленные холмы за пеленой мороси, размокшие поля с острыми зубцами кремней, голый терновник, куржавый от грубой ласки ветров, бескрайние луга, по которым змеилась вялая речушка, – словно замкнулось в себе. Их немой глас как будто говорил: «Смирись». Разгадки нет, остается лишь принять, что мы обессиленно возвращаемся, час за часом и минута за минутой, во всепрощающую и всепонимающую изначальную слизь.
– Что ж, кузина Юдифь, если ты считаешь, что она через несколько дней будет на ногах, я попробую к ней сегодня заглянуть и договориться насчет штор, – сказала Флора, готовясь уходить.
Юдифь ответила не сразу.
– Четвертый раз, – проговорила она. – И все четверо – дети любви. Тьфу! Этакая тварь… и любовь! А он…
Флора поняла, что разговор принимает нежелательный оборот, и поспешила уйти.
«Значит, все они дети Сифа, – думала она у себя в спальне, надевая макинтош. – Возмутительно. На любой другой ферме, наверное, сказали бы, что он подает дурной пример. Однако тут свои нравы. Значит, с ним тоже придется что-то делать…»
Она прошла по грязи и гнилой соломе через скотный двор, не встретив никого, кроме человека, в котором по его занятию угадала Рувима. Он лихорадочно поднимал с земли перья, сверяя их с числом пустых лунок на куриных спинах – вероятно, чтобы Марк Скорби не унес и одного перышка своей дочери Нэнси.
Рувим (если это был он) настолько погрузился в свое занятие, что не заметил Флоры.
Глава 6
Флора приближалась к лачуге с некоторым трепетом. Ей еще не приходилось сталкиваться с родами непосредственно: ее подруги по молодости лет думали о замужестве как о чем-то бесконечно далеком, а те, что уже обзавелись мужьями, еще не успели обзавестись детьми.
Зато она была близко знакома с родами по творениям романисток, преимущественно незамужних. Описание того, что происходит с несчастными замужними женщинами, занимало от четырех до пяти страниц длинными абзацами или от семи до девяти страниц строчками по семь слов с большим количеством отточий.
Другая литературная школа отметала тему родов с натужной бодростью в духе «Извини, что задержалась, я только что родила маленького, куда пойдем ужинать?», почему-то пугавшей Флору ничуть не меньше.
Ей порою думалось, что старомодный метод, при котором все описание умещалось в одну-единственную фразу: «Она разрешилась от бремени очаровательным мальчиком», и был самым лучшим.
Романистки третьей категории совмещали литературу и семейную жизнь: в двадцать шесть они писали первую серьезную книгу, затем вступали в брак, производили на свет дитя и тут же принимались сочинять статьи «Как я буду растить мою малышку» за подписью мисс Гвинет Бладжен, блистательной молодой беллетристки, которая только сегодня утром родила девочку. В обыденной жизни мисс Бладжен звалась миссис Нейл Макинтиш.
Некоторых подруг Флоры детальные описания родов пугали и отталкивали настолько, что они мчались в зоопарк и, заплатив служителям, убеждались: львицы по крайней мере проходят через величайшее событие жизни в достойном одиночестве. Отрадно было видеть, как те на солнцепеке награждают шлепками своих толстеньких львят, а не пишут в газеты, как будут растить своих малышей.
Кроме того, Флора освоила постыдное умение оценивать романы, не читая, и если, скользя глазами по странице, замечала упоминание вздымающихся телес, пота, криков или кроватных столбиков, то просто ставила книгу обратно на полку.
С такими мыслями она постучала в лачужку и почувствовала заметное облегчение, когда оттуда донесся голос:
– Кто там?
– Мисс Пост с фермы. Можно мне войти?
Ответом было долго молчание, как чувствовала Флора, ошеломленное. Наконец тот же голос прозвучал с подозрением:
– Чего вам надо?
Флора вздохнула. Удивительно, но люди, живущие тем, что романисты называют богатой эмоциональной жизнью, почти всегда не отличаются сообразительностью. Самые простые действия опутаны для них запутанной сетью опасений и подозрений. Она приготовилась долго и подробно объяснять цель своего визита и внезапно подумала: а зачем? что тут объяснять?
Она толкнула дверь и вошла.
К ее облегчению не было ни пота, ни криков, ни кроватных столбиков. Молодая женщина – надо думать, Мириам, наемная домашняя прислуга, – сидела на железной печке и читала книгу, в которой Флора, прекрасно чувствовавшая атмосферу, сразу угадала «Сонник мадам Ольги». Младенца видно не было, что несколько обескураживало, но Флора так обрадовалась, что не стала гадать, где он.
Наемная прислуга (которая, разумеется, была налитая, как спелое яблочко, и немного смурная) вытаращилась на гостью.
– Доброе утро, – вежливо начала Флора. – Тебе уже лучше? Миссис Скоткраддер полагает, что дня через два ты будешь совсем здорова. Если так, я попросила бы тебя выстирать шторы из моей спальни. Когда ты сможешь за ними прийти?
Наемная прислуга еще сильнее съежилась на печке, бросив на Флору взгляд, в котором та с любопытством узнала выражение животного страдания, так любимое романистками. Когда Мириам наконец заговорила, голос ее был глух и протяжен:
– Почто вы пришли сюда надсмехаться над моим позором, когда я только вчерась опросталася?
– Вчера? Точно не сегодня? Вроде бы я слышала… Разве не ты кричала десять минут назад? Мы с миссис Скоткраддер обе тебя слышали.
Пухлые губы наемной прислуги тронула смурная улыбка.
– Да, я всплакнула немножко – вспоминала, каково мне было вчера. Миссис Скоткраддер не было на кухне вчерась, когда меня схватило, откуда ей знать, что я вытерпела и какого дня? По правде сказать, я и не шибко шумлю, не так это страшно, как другие уверяют. Мать говорит, все потому, что я сохраняю бодрость и не забываю заранее хорошо покушать.
Слова Мириам приятно удивили Флору; на секунду она даже подумала, что романистки по неосведомленности сильно сгущают краски, живописуя ужасы родоразрешения. Но нет: она вспомнила, что они оставляют себе лазейку, описывая женщину, налитую, как спелая слива, и с таким же уровнем интеллекта. Женщины-сливы настолько близки к земле, что рожают легко и нечувствительно. Очевидно, Мириам была из их числа.
– Приятно слышать, – сказала Флора. – Так когда ты сможешь снять шторы? Может, послезавтра?
– Я не говорила, что буду стирать вашинские шторы. Мало мне всего остального, что ли? Трое деток, трое голодных ртов, да четвертый у моей матери на руках. И кто знает, что будет со мной, когда на плетнях снова забелеет живохлебка и от долгих летних вечеров на душе станет так чудно-чудно…
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Неуютная ферма - Стелла Гиббонс бесплатно.
Похожие на Неуютная ферма - Стелла Гиббонс книги
- Сарум. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд - Зарубежная современная проза
- Чужие сны и другие истории (сборник) - Джон Ирвинг - Зарубежная современная проза
- Три жизни (сборник) - М. Ларионов - Зарубежная современная проза
- Обнаженная в зеркале - Джордж Сильвестр Вирек - Зарубежная современная проза
- Секрет моей матери - Никола Скотт - Зарубежная современная проза
- Мальчики для девочек, девочки для мальчиков - Владимир Бошняк - Зарубежная современная проза
- Бойтесь своих желаний… - Джеффри Арчер - Зарубежная современная проза
- Плохая Мари - Марси Дермански - Зарубежная современная проза
- Картина мира - Кристина Клайн - Зарубежная современная проза
- Все, чего я не сказала - Селеста Инг - Зарубежная современная проза