Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Господи, женщина, я не бросил его и не бросил ни вас, ни Гуго, ни Изабеллу. Вы можете с тем же успехом сказать, что ваш отец бросил вашу мать в Ирландии… Но это, разумеется, совсем иное дело? Одно правило – для простых смертных, и совсем другое – для Маршалов! – Голос Гуго дрожал и ломался от боли. – Я тоже человек, который пытается найти дорогу через эту трясину. Да, я наделал ошибок и забрел в топь, но, во имя Господа, Махелт, почему вы прощаете падение другим, но не имеете ни капли сострадания ко мне? Или мне придется отвечать за всех, кто вас предавал? Я ваш козел отпущения? Дело в этом? – Глаза его сверкали, как осколки сапфиров. – Если я вас бросил, то вы меня предали! Или вам хватит милосердия и смирения понять, что и то, и другое неправда.
В горле Махелт стоял ком горя и злости. На Гуго, на себя, на весь мир.
– Как вы смеете! – прошептала она.
Роджер влетел обратно в комнату, не переставая сражаться с Гуго. К ним присоединились еще два маленьких мальчика и дочь одного из рыцарей.
Гуго выдохнул и посмотрел на Махелт, а она вернула ему взгляд, как будто они были двумя воинами, сделавшими паузу в сражении, чтобы оценить друг друга, истекающими кровью, но держащими мечи наготове. Пространство между ними гудело от желания броситься в новую атаку.
Дети пронеслись по комнате, словно стайка воробьев, опустошили блюдо с медовыми пирожками и вылетели на улицу. Их голоса звенели во дворе.
– О боже, – надтреснуто произнес Гуго. – Я ваш муж, а не враг. Подумайте об этом.
Гуго вышел, оставив дверь открытой. Махелт наблюдала, как он уходит в широкой полосе света, которая подчеркнула золото его волос и оттенила синеву плаща цвета колокольчиков, потом закрыла глаза.
Глава 44
Фрайди-стрит, Лондон,
сентябрь 1216 года
Стоя во дворе, Гуго вдыхал ароматы осенней ночи. Для мороза было еще слишком рано, но в воздухе ощущалось приближение холодов, и сильнее всего пахло дымом костров и сыростью. Он был рад, что по пути на улицу захватил теплый плащ.
Дом окутывало молчание: молчание спящих, погруженных в забытье, напряженное молчание затаенного, чтобы не выдать эмоций, дыхания и не менее напряженное молчание борьбы за каждый вдох. Лондон притих с наступлением комендантского часа, но Гуго чувствовал, как жизнь города вздымается за стенами, подобно груди крадущегося великана.
Гуго Биго готовился покинуть Лондон, чтобы защитить Линкольншир и Северные земли от дальнейшего разграбления королем. Длинный Меч и Ральф вместе с Людовиком осаждали Дувр, а его отец должен был остаться в Лондоне с Идой, Махелт и детьми.
Гуго тревожился. Иоанн внес разлад в их семью. Он поддел острием меча скрепляющий раствор, стены рухнули, и Гуго не знал, можно ли воздвигнуть их вновь, как его отец воздвиг Фрамлингем.
Он обошел конюшни, проверяя лошадей, черпая утешение в топоте копыт, теплых порывах пахнущего сеном дыхания. Покормил Эбена хлебной коркой с раскрытой ладони. Пирожок брыкался и резвился в своем стойле в предвкушении угощения. Печально улыбаясь, Гуго подошел к нему с двумя яблочными огрызками, которые приберег с ужина. Пони жадно сжевал их и потребовал добавки. Гуго вспомнил день, когда Пирожок пытался съесть вимпл Махелт, как они хохотали до колик и в тот момент между ними проскочила искра. Гуго сперва улыбнулся, но затем зажмурился и тихо выругался. Махелт держала его на расстоянии с тех пор, как вернулся Роджер. Она была вежливой, обходительной, внимательной, но не была Махелт. Все равно что обладать прекрасной восковой свечой, которую невозможно зажечь, и это было невыносимо. Гуго пытался не думать об этом слишком часто, не поддаваться переживаниям, отвлекал себя делами, коих хватало. В основном получалось, но иногда, как сегодня ночью, боль поднималась из глубин и угрожала поглотить его целиком.
Вернувшись в дом, Гуго на цыпочках прокрался в нишу за залом, отделенную занавеской, где под светлыми пушистыми овчинами спали дети. Ставни были открыты, и он смотрел на своих мальчиков, залитых голубым лунным светом, свернувшихся, словно щенки. Их младшая сестра спала в колыбели, рядом с походной кроватью няни. Гуго ощутил укол обжигающей сердце любви, и бремя на его плечах стало еще тяжелее. Как можно быть сразу всем и для всех?
Шаркая, он повернулся к кровати, хотя подумывал лечь спать в зале с мужчинами. Так было бы проще, но это означает признать поражение, а учитывая положение в стране, он может никогда больше не увидеть Махелт. Удрученный и полный опасений, Гуго вошел в комнату, намереваясь присоединиться к жене и проверить, потянется она к нему или нет. Однако кровать была пуста, и служанки тоже нигде не было видно. У него сжалось сердце при мысли, что Махелт могла сбежать… Приставить лестницу к стене и пуститься во весь опор, как когда-то. Затем он покачал головой и сказал себе, что это глупо. Она может оставить его, но никогда не бросит детей.
Свет еще горел в комнате его матери, и он нашел Махелт на дежурстве у ее кровати. На ней был плащ поверх сорочки, и длинная темная коса была переброшена через плечо, хотя жена накинула на голову шарф в знак почтения. Отец Майкл расположился по другую сторону кровати, сжав руки в безмолвной молитве.
Махелт посмотрела на дверной проем.
– Осталось недолго, – тихо сказала она. – Тем, кто хочет попрощаться, лучше поторопиться.
* * *Утренний свет лился сквозь ставни, золотя плетеный коврик на полу и мерцая на красном шелковом покрывале. В саду играли дети, весело и звонко смеясь.
Ида открыла глаза. Ее пересохшие губы изогнулись в бесцветной улыбке.
– Отрадно слышать, как играют мои внуки, – прошептала она. – Прямо бальзам на раны.
– Постарайтесь отдохнуть, – ответила Махелт.
Ее свекровь пережила ночь и пошла на поправку на рассвете, но была еще очень слаба.
– У меня скоро будет время отдохнуть, – сказала Ида. – Много, много времени. – Она закрыла глаза и на мгновение забылась сном.
Крики детей стали громче, когда они пробегали мимо окна, а затем стихли.
Не считая священника, Махелт одна дежурила у постели больной. Гуго ненадолго вышел, чтобы отдать приказания своим людям насчет подготовки к походу на север, а граф пока и вовсе не изволил явиться. Длинному Мечу и Ральфу отправили послание, но до них было четыре дня езды, и Махелт знала, что даже на быстрых лошадях они не прибудут вовремя.
Ида снова открыла глаза и произнесла слабо, но отчетливо:
– Дочка, ты должна простить Гуго и перестать его винить. Это никому не идет на пользу, особенно тебе и детям.
Махелт промолчала, выпрямив спину, отчего казалось, что она отстранилась.
- Победитель, или В плену любви - Элизабет Чедвик - Исторические любовные романы
- Девственный огонь - Элизабет Чедвик - Исторические любовные романы
- Безрассудство - Джейн Кренц - Исторические любовные романы
- Брачная ловушка - Элизабет Торнтон - Исторические любовные романы
- Замок тайн - Симона Вилар - Исторические любовные романы
- Хранитель сокровищ - Дебра Дайер - Исторические любовные романы
- Только он - Элизабет Лоуэлл - Исторические любовные романы
- В объятиях графа - Элизабет Хойт - Исторические любовные романы
- В объятиях графа - Элизабет Хойт - Исторические любовные романы
- Опасные связи - Шодерло Лакло - Исторические любовные романы