— Знаешь, в первые пару недель после твоего ухода, если бы ты позвонил мне и сказал: «Я совершил чудовищную ошибку, я хочу вернуться домой», я сделала бы страшную глупость, приняв тебя обратно. Потому что ты не только перечеркнул тридцать четыре года нашей жизни. Ты просто вышвырнул их на помойку, и ты бросил меня в ту минуту, когда я больше всего нуждалась в тебе. А сейчас… — Я пожала плечами. И добавила: — А сейчас я уезжаю в Париж.

— Ты… что?

— Сразу после Рождества. Я взяла в школе полугодовой творческий отпуск. И еду в Париж.

— И что ты там будешь делать?

— Просто буду в Париже.

Я видела, что он пытается осмыслить мои слова.

— И что заставило тебя принять такое решение?

Я могла бы дать ему подробный ответ на этот вопрос. Рассказать, как однажды утром, недель пять назад, я вошла в свой класс, оглядела море унылых лиц и подумала: я хочу сменить обстановку. Через два часа я сидела в кабинете Карла Эндрюса, объясняя ему без прикрас, что мне необходимо отвлечься от преподавательской работы, хотя бы на предстоящую зиму и весну. Еще год назад Эндрюс сказал бы, что об этом не может быть и речи. Но сидевшее в нем чувство вины — в сочетании с тем, что (как он доверительно признался мне однажды) школьный совет с огромным облегчением воспринял мой отказ от судебного иска в связи с незаконным увольнением, — не позволило ему отказать мне в моей просьбе.

— Учитывая, что вам пришлось пережить в последнее время, думаю, это очень разумная идея. На следующей неделе соберется школьный совет, и я подниму этот вопрос. Смею вас заверить, что они не только одобрят его, но еще и будут настаивать на творческом отпуске с полной оплатой.

На следующей неделе Эндрюс выполнил свое обещание. И я начала рыскать в Интернете в поисках жилья, сдаваемого в краткосрочную аренду в одном из центральных парижских округов.

На выручку пришел мой старый добрый друг в лице «Нью-йоркского книжного обозрения», и после нескольких телефонных звонков и фотографий квартиры, присланных по электронной почте ее владельцем (профессором французского языка в Колумбийском университете), я дала согласие на полугодовую аренду маленькой, но отлично оборудованной студии прямо возле Сорбонны. Я могла въезжать уже 27 декабря.

— Почему я решила ехать в Париж? — продолжила я мысль Дэна. — Все очень просто. Я всегда хотела там жить. Вот теперь исполню свою мечту.

— Но до Рождества еще есть время, — сказал он. — Мы могли бы встретиться, пообедать вместе…

— Дэн… нет.

Он опустил голову и ничего не сказал. После паузы он произнес:

— Я должен ехать.

— Хорошо.

— Как только у Лиари будут результаты анализа ДНК…

— Тогда и поговорим.

Дэн слегка кивнул. Потом коротко сжал мою руку и произнес всего одно слово: «Удачи», после чего направился к своей машине.

Лиари позвонил через четыре дня. У него были странные новости.

— Я только что узнал, что ДНК образца, взятого из костей трупа, не соответствует ДНК волос с расчески Лиззи, изъятой в ее квартире. И это означает, что дело по-прежнему открыто.

— Выходит, она все-таки жива?

— Теоретически, да. Судмедэксперт, тем не менее, подчеркнул, что долгое пребывание в соленой воде может разрушить большую часть ДНК в теле, так что нельзя утверждать, что это не труп Лиззи. В то же время в стране ежегодно пропадает без вести более двухсот тысяч человек. И хотя ни одна из пропавших в Бостоне не соответствует типу женщины, способной купить бриллиантовое украшение от «Тиффани», кто может с уверенностью сказать, что это не жительница другого штата, которая приехала в Бостон и бросилась здесь в реку? Когда речь идет о человеческой мотивации, я уже давно усвоил, что все возможно. И никогда не знаешь, что на уме у другого человека. Чужая душа потемки.

— Это что же получается: она жива и в то же время мертва?

— Как я уже сказал: все возможно, и все покрыто мраком.

Я ожидала звонка Дэна — Лиари сказал, что сам свяжется с ним и сообщит новость. Но мой бывший муж так и не позвонил. Точно так же он не предпринял никаких попыток увидеться со мной до праздников, разве что прислал формальную рождественскую открытку: «Доктор Дэниел Бакэн желает Вам и Вашей семье мирного Рождества и чудесного Нового года», — а ниже было приписано его рукой: «Надеюсь, ты замечательно проведешь время в Париже… Всего наилучшего…»

Перед самым отъездом, когда я уже готовилась закрыть дом и отправиться в Берлингтон, а оттуда в Париж, пришло еще одно официальное сообщение от Дэна: «С 1 января 2004 года доктор Дэниел Бакэн будет проживать по адресу…»

Далее был указан адрес квартиры в кондоминиуме на береговой линии Портленда.

Джефф позвонил двадцать третьего декабря сказать, что его отец проведет рождественские каникулы с ними.

— Думаю, ты знаешь, что он расстался с Алисой?

— Я не слышала, но, судя по сообщению о перемене адреса…

— Я все пытался убедить его позвонить тебе, но он говорит, что знает, какой будет твой ответ. Так что…

— Если он хочет позвонить мне, он может это сделать, — сказала я.

— Правда? — оживился Джефф.

— Я лишь сказала, что он может позвонить. Не более того.

— А если он захочет позвонить тебе в Париж?..

— Я отвечу.

— Это же здорово, мам. Когда ты вернешься в Штаты, мы обязательно пригласим тебя. Обещаю…

Я промолчала.

— И я буду по-прежнему убеждать себя в том, что Лиззи жива. Потому что, пока остается надежда…

— Остается неопределенность, — сказала я. — Все возможно, и все покрыто мраком.

Неопределенность и в самом деле управляет многими нашими поступками, не так ли? Дэн говорит Джеффу, что хочет мне позвонить. Я обещаю ответить на его звонок, но проходит несколько дней — и тишина. Возможность открыта — возможность закрыта. Мне интересно, что сейчас на уме у Дэна. Хочет ли он вернуть меня? Боится ли позвонить? Опасается отказа? Или он до сих пор испытывает такое сильное чувство вины, что ему стыдно смотреть мне в глаза? А может, он решил попытаться какое-то время пожить один? Или тоже мучается догадками, что у меня на душе?

Беда в том, что я и сама не знаю, как вести себя в этой ситуации. Все смешалось: любовь, ненависть, злость, предательство, отчаяние, ярость, справедливый гнев, неуверенность в себе, самобичевание, жалость к себе, эгоизм, высокомерие, оптимизм, тоска… и сомнения, сомнения, сомнения… и снова сомнения.

Но что плохого в сомнениях? Разве можно видеть мир только в черно-белых красках, тем более что в итоге человеческие взаимоотношения оказываются глубоко серыми? Самые близкие нам люди вдруг совершают нелепые поступки. Мы, в свою очередь, отвечаем такой же непредсказуемостью. Потому что не только не понимаем других, мы не понимаем самих себя.

Сила моя в совершенном бессилии.

Отец повторил эти слова, доливая мой бокал. Была рождественская ночь, и на столе еще стояли остатки роскошных блюд, которые приготовила Эдит. Накануне днем мы провели полчаса у мамы. Я держала ее руку и говорила, что завтра уезжаю в Париж — у нее, конечно, сохранились потрясающие воспоминания об этом городе, где она училась живописи после войны, — и я пообещала ей, что обязательно найду то маленькое кафе на рю Монж, о котором она рассказывала…

Она все так же безучастно смотрела на меня. Я закончила свой бессмысленный монолог. Встала и нежно поцеловала ее в голову, потом повернулась к отцу и сказала:

— Она умрет, пока меня не будет.

— Ты считаешь, это так уж плохо?

Я знала ответ на этот вопрос, но не стала произносить его вслух.

Мы вернулись домой. Обменялись подарками. Выпили шампанского, а деликатесы Эдит запивали красным вином. Потом придвинули кресла к камину и пили бренди за игрой, в которой отец всегда побеждал, — называлась она «Цитаты», и в ней каждый игрок должен был поставить в тупик соперника… впрочем, совсем не обязательно вникать во все хитрости и сложности этой запутанной игры, которую придумал мой отец.

Сила моя в совершенном бессилии.

— Ну, угадывай, — сказал отец.

— Похоже на Шекспира, — предположила я.

— Нет, это из Библии, — сказала Эдит.

— Десять баллов, — воскликнул отец. — И получишь еще десять, если угадаешь, из какой это книги.

— «Послания к коринфянам», — парировала Эдит.

— Верно.

— Ты меня пугаешь, — сказала я Эдит.

— Приму это как комплимент.

— Твоя очередь, Эдит.

Она хитро улыбнулась и начала цитировать:

— Oft fühl ich jetzt und je tiefer ich einsehe, das Schichal und Gemüt Namen eines Begriffes sind.

1 ... 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Испытание правдой - Дуглас Кеннеди бесплатно.

Похожие на Испытание правдой - Дуглас Кеннеди книги

Момент - Дуглас Кеннеди - Современная проза
Шлюпка - Шарлотта Роган - Современная проза
Все романы (сборник) - Этель Лилиан Войнич - Современная проза
Пять дней - Дуглас Кеннеди - Современная проза
Роман-газета 1968-24 Тихонов Н. Книга пути - Николай Тихонов - Современная проза
Мой настоящий отец - Дидье Ковелер - Современная проза
Странник (Любовь и доблесть) - Петр Катериничев - Современная проза
Как подружиться с демонами - Грэм Джойс - Современная проза
Стрелка (Рассказ охотника) - Аскольд Якубовский - Современная проза
Дом, в котором… [Издание 2-е, дополненное, иллюстрированное, 2016] - Мариам Петросян - Современная проза

Оставить комментарий