Форма входа
Читем онлайн Не прощаюсь - Борис Акунин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Он добрел до лестницы, ведущей на второй этаж, и заколебался – подниматься или нет.
Задача представлялась чертовски трудной. Именно поэтому Фандорин отступать не стал.
Взявшись за перила, он поставил ногу на ступеньку. Перетащил непослушное тело. Еще шаг. Еще. Остановка.
Улитка, ползущая по склону Фудзи…
Стиснул зубы, преодолел еще три ступени. Немного отдохнул.
До следующей площадки оставался всего один «переход», когда Эраста Петровича окликнули.
– Эй, ты кто? Зачэм здэсь?
Наверху у перил стоял широкоплечий носатый мужчина, грозно сверкал черными глазами. На нем был черный плащ с пелериной, рука лежала на кобуре. Хищная физиономия до глаз заросла густой черной щетиной.
– Я свободная личность. Куда хочу, туда иду, – сказал Фандорин, приглядываясь к незнакомцу и размышляя, достаточно ли длинна щетина, чтобы свидетели назвали ее бородой? У брюнета была еще одна особая примета – довольно сильный грузинский акцент. Генерал про акцент ничего не сказал. Но, может быть, грабитель отобрал медальон молча?
Грузин ощерил острые прокуренные зубы.
– Калэку прыслалы, умныки. Ылы прикыдываешься?
Он скатился по лестнице, крепко взял Эраста Петровича за локоть.
– Сам пойдешь?
И поволок вверх. С непрошеным помощником подъем ускорился, приходилось лишь переставлять ноги.
Фандорин прикинул, не ткнуть ли грубияна в точку «мудо», но для парализующего укола пальцем требовался хороший заряд Ки, а взять его было неоткуда. К тому же сказано: если буря гонит корабль в правильном направлении, не борись с ней, а разверни парус шире.
Артельщик Воля
Буря протащила корабль по коридору второго этажа к двери с табличкой «Приемная». Внутри действительно оказалось совершенно обычное канцелярское помещение: шкафы для бумаг, стол с телефоном, пишущая машинка.
За столом сидела девица в черной коже – та самая, которую Эраст Петрович видел в вестибюле, скрипучая. Она подняла глаза от бухгалтерского абакуса, на котором что-то высчитывала.
– Кого ты привел, Джики?
– Еще одын шпыон, – сказал грузин. – Донеслы: ходыт, смотрыт.
Девица (Фандорин вспомнил, что ее называли «Рысь») наморщила вздернутый носик:
– Староват для шпиона. И не очень-то он ходит, калика перехожий.
– Э, оны хитрие. Знаю я такых инвалыдов. Как запустыт – нэ догонышь. К Арону его веду.
– Валяй, – сказала девица. Откинула на счетах костяшку, что-то записала. Мотнула головой в сторону красивой лепной двери с надписью «Председатель».
Эраст Петрович насупился. Новая жизнь, в которой он оказался, была полна обид. В прежней жизни барышни так быстро интерес к нему не теряли. «Староват», «калика перехожий».
– Иды, иды, – подтолкнул его в спину восточный человек. – Артэлщик людэй насквоз видыт. Окажэшься гныда – убью.
От толчка Фандорин едва удержался на неверных ногах, распахнул дверь грудью, и уже за порогом едва успел упереться палкой в богатый ковер.
На краю огромного полированного стола, болтая облезлым сапогом, сидел некто в черном плаще, с нечесаной полуседой бородой.
Он оторвался от книги, со спокойным удивлением посмотрел на влетевшего в кабинет человека, потом на грузина.
– В чем дело, Джики?
Внешность у «артельщика» была любопытная. Широко расставленные глаза обладали странной особенностью. Их взгляд казался рассеянным, даже полусонным, но при этом в нем угадывался затаенный огонь, приглушенный, но в любое мгновение способный вспыхнуть во всю силу. Необычен был и оттенок бледной кожи, почти синеватый, словно никогда не видевшей солнца. Редкий экземпляр, сказал себе Эраст Петрович. Заслуживает изучения.
– Я тэбе говорил, Арон, болшевики совсэм охамэли! Этот в открытую ходыт. Гдэ у нас пулэметы, гдэ что – всё смотрыт. Надо его чпокнуть и за ворота выкынут. Для примэра. Тогда соваться пэрэстанут!
– А с чего ты взял, что это большевистский шпион?
– За бэзопасност кто отвэчает – ты или я? – засердился Джики. – Ты свои дэла дэлай, я – свои. Говорю шпион, стало быт знаю! Дай я его чпокну!
Артельщик пожал плечами.
– Если он и большевик, значит, у него своя правда, просто другая. За это не убивают. Выстави за ворота, и дело с концом.
– Я не уйду, – сказал Эраст Петрович. – Пока не получу то, за чем пришел.
Тут хозяин кабинета посмотрел на него еще раз, уже с интересом. Отложил книгу, встал, подошел. Огоньки в желто-карих глазах засветились сильнее.
– Иди, Джики. Я с ним поговорю.
– Э-э! – закатил глаза грузин. – Всё говорым, говорым. Стрэлят пора! Рэволюцию делат! Болшевики долго говорыт нэ будут!
Хлопнул дверью, вышел.
Арон Воля довольно долго, без церемоний разглядывал Фандорина.
– Интересная комбинация. Ланселот, Сенека и Спящая Красавица в одной обложке.
Последний компонент триады заставил Эраста Петровича вздрогнуть. Он холодно спросил:
– Зачем вы мне это говорите?
– Я всегда говорю что думаю. Правильно я тебя расшифровал или нет?
Пожалуй, с неудовольствием подумал Фандорин. Я и в самом деле хожу по этому чужому миру, будто сомнамбула.
– Вы хорошо разбираетесь в людях?
– Только в интересных. С неинтересными, бывает, ошибаюсь. Говори мне «ты».
– Мне не нравится эта революционная мода. В ней не простота, а грубость.
– А я и раньше так со всеми разговаривал. В семнадцать лет решил, что если собеседник один, то и буду к нему обращаться в единственном числе.
– Должно быть, у вас из-за этого возникали проблемы? – заинтересовался Эраст Петрович.
– Конечно. Но что за жизнь без проблем? Чем она отличалась бы от смерти? Сначала меня выгнали из гимназии. За то, что обратился к инспектору на «ты». Потом тоже бывало всякое. В Иркутской пересыльной тюрьме однажды так избили, что ноги полгода почти не слушались. Хуже, чем у тебя. Тюремный врач меня не лечил, потому что его я тоже называл на «ты». Ничего. Поправился.
А ведь он говорит правду, подумал Эраст Петрович. Этот, кажется, врать не умеет.
– Что ж, у вас свои правила, у меня свои. Я говорю «ты» лишь очень близким людям. Собственно, только одному человеку.
– Наверное, жене? – презрительно покривился артельщик. – Когда человек не умеет жить один, он заводит себе костыль. Так зачем ты сюда пришел? Ты не похож на шпиона. Шпионы такими не бывают. Может быть, ты хочешь вступить в артель? Я тебя приму, ты интересный.
– Я хочу понять, кто вы такие и чего добиваетесь. О какой революции у вас тут толкуют? Революция уже произошла. Даже две революции, в феврале и в октябре.
– Нужна третья, – убежденно сказал Воля. – Настоящая. Первая революция была буржуазной – против царизма. Вторая социалистической – против буржуазии. Третья будет анархистской – против социалистов. Лишь после нашей победы Россия станет свободной. Диктатура пролетариата – все равно диктатура. – Он говорил всё увлеченней, пламя в глазах разгоралось. – Ты посмотри, как отвратительно устроен этот мир. Рождаются дети, и девять из десяти обречены на тяжкий труд, на угнетение и унижение, а десятый, вроде бы счастливец, обречен чувствовать себя паразитом. Ни у кого нет выбора. А человек только тем и отличается от животного, что может выбирать, кем ему стать. Посмотри, как из-за этой несправедливости некрасиво человечество! Как скверно и стыдно оно живет! Посмотри на города, эти закопченные кладбища человеческих судеб!
– Без городов тоже нельзя, – возразил Фандорин, не столько вслушиваясь в смысл слов, сколько пытаясь составить представление об ораторе.
– Можно! Нужно! Людей согнали в эти загоны насильно: здесь легче заработать на кусок хлеба. Всего-то и нужно убрать посредующее звено между трудом и хлебом. Достаточно размозжить голову гидре государства, нанести удар здесь, в Москве, – и люди по всей стране сами устроят свою жизнь. Большинство захотят жить на земле, дышать чистым воздухом, воспитывать детей на приволье. Десятки тысяч коммун самоорганизуются и будут жить своим умом, по внутреннему уговору. Как наша артель. А в городах останутся только те, кто захочет работать с машинами или заниматься наукой. И тоже самоорганизуются. Вот что такое настоящая революция!
– Вы собираетесь свергнуть советскую власть и говорите об этом не скрываясь?
– Заговоры и козни – не наш метод. Революция побеждает с открытым забралом. У нас в городе уже 26 опорных пунктов. И их становится все больше. Народ видит, что большевики жаждут только власти, а черногвардейцы живут идеей!
– Все без исключения? – спросил Эраст Петрович, чтобы понять, до какой степени этот революционный Манилов оторван от реальности.
– Нет конечно, – даже удивился Воля. – Мы в свою артель берем любого желающего, допросов не устраиваем. Потому что каждый человек априори достоин уважения и доверия. До тех пор, пока не утратит их, совершив что-то недостойное. У артели «Свобода» есть устав из десяти правил. Всякий вступающий обязывается их соблюдать.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Не прощаюсь - Борис Акунин бесплатно.
Похожие на Не прощаюсь - Борис Акунин книги
- Дело о Сумерках богов - Георгий Персиков - Исторический детектив
- Яма - Акунин Борис "Чхартишвили Григорий Шалвович" - Исторический детектив
- Князь Клюква. Плевок дьявола (сборник) - Борис Акунин - Исторический детектив
- Внеклассное чтение. Том 1 - Борис Акунин - Исторический детектив
- Чёрный город (с иллюстрациями) - Борис Акунин - Исторический детектив
- Сокол и Ласточка - Борис Акунин - Исторический детектив
- Сокол и ласточка - Борис Акунин - Исторический детектив
- СОКОЛ и ЛАСТОЧКА - Борис Акунин - Исторический детектив
- Смерть на брудершафт (Фильма 9-10) [Операция «Транзит» + Батальон ангелов] [только текст] - Борис Акунин - Исторический детектив
- Левиафан - Борис Акунин - Исторический детектив