Форма входа
Читем онлайн Университетские истории - Емец Дмитрий
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
– Сто два процента от ста – сто два! – выпалила аспирантка Лена.
Щукин уставился на нее с недоумением, сверился с ответом в интернете и помрачнел.
– Странно… и тут такой же результат… А сто четыре процента от ста?
– Сто четыре!
– А сто шесть процентов от ста?
– Сто шесть.
– Хм… ну либо ты не филолог либо… Стоп! А сколько будет два процента от тысячи? – внезапно крикнул осененный Щукин.
– Да так же! Тысяча плюс два! Тысяча два! – сказала Лена.
– Наша ты! Наша! – закричал Щукин и кинулся ее обнимать.
«АЙ ДА, ПУШКИН!»
Однажды на заседании кафедры стали спорить должен ли писатель быть социально активным или медийным.
– Ни в коем случае, – сказала Лена. – Писатель должен ходить в черной маске и отсутствовать в соцсетях. Писатель – тайна и пророк. Слишком малая дистанция уничтожает пиитет. Нереально уважать человека, которого хорошо знаешь…
– Да все есть в сети! Даже те, кого там нет! Потому что это удобно! – заспорил Костя Бобров. – Просто зовут его там, допустим, «Сладкий котик», стена пустая, а на аватарке качок из мультика. Все думают, что писатель в тайге сидит, ест сырое мясо и мыслит о судьбах человечества. А он сидит рядом с вами в «Шоколаднице» и ест кремовое безе с сердечком. Так что лучше уж быть самим собой, чем так!
– Ты, Костя, чушь говоришь!
– Это ты, Лена, чушь говоришь, – краснея, сказал Костя Бобров. – Хорошо, конечно, рассуждать со стороны, но если я не буду себя на форумах хвалить, меня никто не будет читать! Сейчас даже программа такая есть… считает количество упоминаний… Вот и упоминаешь: Бобров, Бобров… Авось хоть один издатель на эти форумы зайдет!
Доцент Воздвиженский брезгливо поморщился.
– Я понимаю твои мотивы, Костя… Но тут другая опасность… Ты теряешь фокусность, творческую энергию, не знаю даже… Ну, представь, Пушкин писал бы про себя на форумах: «Ай да, Пушкин, ай да классик!»
– Он по-другому писал, гораздо хуже! – злобно сказал Костя. – И тогда интернета не было. А сам бы не писал – Дельвига бы попросил. Они командой пробивались. Дельвиг, Жуковский и так далее. Настоящие друзья были, своих не сдавали! Не то, что некоторые!
И Костя недовольно посмотрел на Лену. Та отвернулась и опять забормотала про «тайну» и «черную маску».
– М-м-м… – протянул профессор Щукин. – Ну медийность – это хорошо, но времени сжирает много. Через какое-то время тебе уже неинтересно писать, а интересно только выступать, выступать, выступать… Зона кайфа смещается в другую область, а «это уже залет, воин»! Ни за что опять писать не начнешь. Писатель там – где зона его кайфа. Мне кажется, для медийности лучше изредка делать что-нибудь громкое. Ну там снять с ножа живого медведя или жениться на английской королеве. Все лучше, чем писать «Бобров, Бобров, Бобров»… Ха-ха! Бобров!
– Что вы к Боброву прицепились! – завопил алый, как пион, Костя. – А вот Лев Толстой ваш! Землю пахал, сапоги тачал, с медным чайником в лаптях по станции «Ясная Поляна» бегал! Дамы такие: «На тебе, милый старичок, пятачок!» – «Да это же великий писатель земли русской!» – «Ах, да что вы говорите!» А у самого, между причем, были две английские лошади! Это что, не пиар?
– Толстой он искренне… Ему просто наплевать на всех было. Он широкая душа! Хочу на английской лошади езжу, хочу с чайником бегаю! – сказал Щукин и погладил себя по бороде.
– То есть искренне с чайником бегать можно? – рассердился Костя.
– Искренне все можно! Только любя! Вот как сейчас, например! – Щукин взял кусок пластыря и тщательно заклеил Косте рот.
– Помолчи пару минут! А вот публицистика? Мне кажется, она в сто раз опаснее медийности. Журналистика – вот главный враг и одновременно искушение. Газетки всякие, интернет-порталы. Сил отнимают много, кажется, что ты в гуще борьбы, деньги даже платят, а ведь это ничто, пшик, симулякр, продажа пустоты!
– Ну тут еще от последовательности много зависит, – сказал Воздвиженский. – Если вначале ты пишешь статьи и публицистику, а потом понимаешь, что все это фигня, то это один путь. А если всегда писал книги, а потом вдруг статьи – это уже тревожный звоночек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})– Нет! – сказал Костя, языком отрывая пластырь. – Вот Чехов пробился с ежеденельных журнальчиков.
– Так говорят. Но это школьная версия успеха. По сути, его узнали после пьес и отчасти после «Острова Сахалина». А журналы дали ему стартовый рывок, краткость и поставили перо. То есть каждый путь уникален. Но все равно публицистика после книг низзя! До – можно, после – нельзя.
– А что? Многие на публицистику подсаживались? – спросила Лена.
– Да почти все. Вот Достоевский, скажем. Он горячий человек был, желчный, кипящий. Журнал издавал. Писал замечательные статьи про войны, про освобождение южных славян, боролся с западниками и т. д. Очень злободневные статьи. Ты эти статьи знаешь?
Лена замотала головой.
– Вот! А ведь сильные статьи, горячие, если все их вместе сложить, была бы книга толще «Братьев Карамазовых». А все в пустоту пролетело, получается, раз никто их не знает.
Маргарита Михайловна громко кашлянула и застучала по столу карандашиком.
– Так что в протоколе заседания кафедры писать? Что на английских королевах жениться можно, а статьи писать – это «залет, воин»? Только покороче! Я домой хочу! У меня сериал начинается.
– Да что тут писать? Пишите как всегда: «провели», «слушали», «присутствовали», «постановили». А в конце отметьте там где-нибудь, что писатель вообще никому ничего не должен. А что он должен, то он прощает. Надо, короче, жить, а там видно будет, куда тебя принесет! – сказал профессор Щукин.
Глава 8
ПРО ИСКРЕННОСТЬ
Профессор Щукин прибежал в университет в большом волнении.
– Я понял, что такое творчество, если сформулировать совсем просто! Это когда искренно плачешь, искренно смеешься и искренно делаешь то, что тебе интересно. И все! И больше ничего! И ни в коем случае не думаешь о стилистике, о всяких злободневных темах общества, никого не агитируешь… Если об этом думать, то все – теряется священное безумие и ты деревяшка!
– И плюешь на читателя! – страстно сказал Костя Бобров.
– Нет. Тут сложнее. Если ты говоришь, что на кого-то плюешь, ты уже немного симулируешь. Ну как в школе. Нравится тебе девушка, а ты делаешь вид, что ее презираешь. А сам изо всех сил косишь глазом, видит она, что ты ее презираешь или нет. Нет… презирать нельзя… но думать о читателе нельзя это точно. Вообще ничего симулировать нельзя – не прокатывает. Просто фиксируй все состоянии, которые с тобой происходят – и все, и будь предельно искренним. Это и есть творчество.
НОВОГОДНЕЕ ПОЗДРАВЛЕНИЕ
– Сейчас праздники! Все люди будут вместе, дома, с детками, у елочки! Счастливые пары будут ходить по городу и смотреть салют! – восторженно сказал холостой доцент Воздвиженский.
– Не хочу каркать, но сейчас начнется дурдом, – хмыкнул профессор Щукин. – Мужья и жены смертельно устанут друг от друга, от детского ора, капризов, требований и так далее. Все издергаются, будут не знать о чем друг с другом говорить и начнут рвать друг друга в клочья. Бездетные пары станут грезить, когда можно будет выйти на работу. Все дико устанут от отдыха. А числу к десятому или когда там первый рабочий день, ЗАГСы будут забиты заявлениями о разводе. Люди совершенно не умеют быть вместе. Терпеть друг друга вечером – еще ладно, но вот праздники и выходные – это жесть.
– А как тогда выживать? – жалобно спросил Воздвиженский.
НЕ ГРЫЗИТЕ СОБАКУ
– Не грызи, пожалуйста, собаку, а то она даст сдачи, – рассеянно сказал доцент Мымрин ребенку.
ШКОЛЬНОЕ СОЧИНЕНИЕ
Доцент Мымрин налил себе чай и устало сказал ученику:
– Написать школьное сочинение может каждый, имеющий мозг, несколько классов образования и шариковую ручку. Все, чему надо научиться – это понять как работает голова у проверяющего. Голова же работает просто: есть выход на тему или нет. Режут только на этом и на аргументах. Все остальное изначально субъективно.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Университетские истории - Емец Дмитрий бесплатно.
Похожие на Университетские истории - Емец Дмитрий книги
- В саду времен - Молева Нина Михайловна - Учебная литература
- Нобель. Литература - Быков Дмитрий - Учебная литература
- Лекции по зарубежной литературе - Набоков Владимир - Учебная литература
- Теория литературы. Чтение как творчество: учебное пособие - Кременцов Леонид Павлович - Учебная литература
- Капетинги и Плантагенеты - Басовская Наталия Ивановна - Учебная литература
- Том 3. Педагогическая поэма - Макаренко Антон Семенович - Учебная литература
- Воспитание свободой. Школа Саммерхилл - Нилл Александр "Сазерленд" - Учебная литература
- Нашествие чужих: заговор против Империи - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Учебная литература
- Фелония. Тяжкое преступление. Три коротких рассказа - Агата Маценг - Учебная литература
- Осень средневековья - Хёйзинга Йохан - Учебная литература